Павлов. Очистка человечества
[cover]
Издательство "Возрождение", Москва, 1907 год.

Известная брошюра эсера-максималиста Павлова.

В 1907 году, когда максималистские организации терпели самый широкий разгром, появился самый яркий идеолог-теоретик максимализма Павлов, изложивший тeopию максимализма в брошюре «Очистка человечества» (Книгоиздательство «Возрождение», Москва 1907г.). Павлов находил, что все человечество надо разделить на расы интеллектуальные и моральные. При таком распределении окажется, что властвующие, эксплуататорские элементы общества обладают такими отрицательными, глубоко укоренившимися органическими свойствами, что требуют выделения их в особую расу. «Это — раса, — говорит Павлов, — которая морально отличается от наших животных предков в худшую сторону; в ней гнусные свойства гориллы и оранга прогрессировали и развились до неведомых в животном мире размеров. Нет такого зверя, в сравнении с которым эти типы не показались бы чудовищными... Дети (подавляющее большинство) будут обнаруживать ту же злость, жестокость, подлость, хищность и жадность»...

Все представители этой расы, даже женщины и дети, по Павлову, должны быть уничтожены — «истреблены как тараканы». Таким образом предлагался неслыханный еще в России массовый грандиозный террор, который бы уничтожил часть человечества и оставил властвовать другую. Конечно пролетариат находился бы именно в числе оставшихся. Технику этого террора автор не предлагал, так как считал развитие подобного вопроса несвоевременным.

Спиридович А.И. "Партия Социалистов-Революционеров и ее предшественники"

Источник: donor_darom : 1 2


«Если нечестивый будет помилован, то не научится он правде,— будет злодействовать в земле правых». (Иcaйя, XXVI, 10).

«И будет на всей земле, говорит Господь, две части на ней будут истреблены, вымрут, а третья останется на ней. И введу эту третью часть в огонь и расплавлю их, как плавят серебро, и очищу их, как очищают золото; они будут призывать имя Мое, и Я услышу их и скажу: это — Мой народ, и они скажут: Господь — Бог мой».(Захария, гл. 13, ст. 8—9).


Мы говорим «человек», «человечество», «человеческая личность» и т. д.; это, бесспорно, полезные термины, которые надо пускать в ход, радея о развитии солидарности, симпатии, вообще социальных чувств.

Однако же, не мешает помнить, что эти слова выражают собою только благое пожелание, а не реальный факт,— что под ними скрывается фикция, ошибочное представление о людях, как существах настолько однородных, что они могли бы быть солидарны между собою,— и будут солидарны, когда развитие культуры достаточно подвинется вперед.

5
Этого нет на самом деле, так как человечество состоит из существ различной природы, развитие которых совершается в различном, часто диаметрально противоположном направлении, так что они могут только изводить друг друга, при каких бы то ни было условиях и на какой бы то ни было ступени развития культуры... Им вместе нельзя жить на земле.

Говоря это, я не имею в виду различных физических рас, устанавливаемых антропологической наукой.

Антропологи различают много рас; напр., в европейском населении по меньшей мере три: высокорослый, длинноголовый блондин (Homo europoeus, «ариец»), малорослый, круглоголовый брюнет (Homo alpinus), высокорослый длинноголовый брюнет (Homo mediteroaneus). Они различаются определенными физическими признаками (величина и форма черепа, цвет волос и кожи и мн. др.), передающимися из поколения в поколение в течение десятков или даже сотен тысяч лет: некоторые из современных рас существовали уже в древнюю каменную эпоху со своими характерными признаками и особенностями. Вообще раса, вид, разновидность не изменяется: она вымирает или выживает, истребляется или истребляет — и если мы говорим о «превращении видов», то это лишь вольность языка; на деле же происходит не превращение, а вытеснение одних форм другими, вымирание менее приспособленных и выживание более приспособленных.

Но «более приспособленные»,— раз признаки, от которых зависит их приспособленность, наследственны,— это и есть другая раса (или «мутация», по терминологии Де-Фриза), по отношению к «менее приспособленным». Водворись идеальнейший социалистический строй, негр все-таки останется негром, белый— белым. Это, конечно, не

6
помешает им отлично уживаться, потому что физические расы (расы в антропологическом смысле), как таковые, отнюдь не осуждены на взаимную грызню и истребление. Физические особенности в этом отношении безразличны; все же попытки антропологов связать физические особенности рас с определенными интеллектуальными и моральными свойствами надо признать неудачными. Физически негр отличается от белого совершенно определенными, специфическими признаками; это абсолютная разница. Но интеллектуально,- разница лишь относительная. Негры отличаются от белых более страстным характером; но среди негров можно встретить спокойных и сдержанных, а среди европейцев неудержимо страстных и экспансивных людей. Негры менее даровиты; но умный и способный негр превосходит в этом отношении глупого и бездарного европейца и т. д. Даже несомненно низшие расы, в роде австралийцев и т. п., не представляют в этом отношении абсолютного отличия от белых, так как в любой европейской нации можно набрать не мало людей, по бездарности, тупоумно и неспособности не уступающих самой обиженной в этом отношении расе. Напротив, европейцев, обладающих физическими признаками негра или австралийца, вы не найдете вовсе (не принимая в расчет, понятное дело, метисов, как окторон Пушкин или мулат Дюма).

Иными словами, деление на физические (антропологические) расы не совпадает с делением на расы интеллектуальные и расы моральные. Это, однако, вовсе не значит, что различных интеллектуальных и моральных рас не существует.

Отберите, скажем, из русского народа тысячу умных и даровитых мущин и таковых же женщин; подавляющее большинство их детей будут отличаться такими же

7
свойствами *), передадут эти свойства своим детям и т. д., и т. д. Это раса, характеризующаяся определенными интеллектуальными свойствами.

Отберите, с другой стороны, тысячу глупых, тупоумных и бездарных мужчин и таковых же женщин,— их потомство унаследует их тупоумие и ничтожество. Это другая раса, с другими интеллектуальными признаками.

«Превратиться» одна в другую эти две расы не могут: они могут только более или менее отравлять существовало одна другой, хотя в будущем социалистическом обществе им, быть может, удастся устроиться совместно, не вытесняя и не истребляя друг друга. Во всяком случае, это уже гораздо труднее, чем ужиться неграм и белым.

Но еще важнее распадение общества на морально различные расы, Моральные свойства — чувства, эмоции, характеры— важнейшие в социальном отношении свойства человека: от них, главным образом, зависит связь между людьми. Глупый с умным могут ужиться, если оба хорошие люди; но злой с добрым, честный с негодяем — никогда. Известная степень моральной разницы делает невозможным совместное сожительство и неизбежным взаимное истребление или вытеснение.

Между тем, любая нация представляет смесь нескольких рас, характеризующихся различными моральными свойствами — рас, между которыми лежит непереходимая пропасть и совместное существование которых до сих пор выражалось взаимным истреблением (не исключительно в грубом смысле непосредственного умерщвления, но, главным


*)Не все до единого, потому что здесь вмешивается влияние раньше случавшихся скрещиваний с глупцами и ничтожествами, свойства которых могут проявиться и через поколения (случай атавизма).
8
образом, в смысле постепенного вытеснения в борьбе за житейские блага) — и в будущем, не обещает ничего другого.

Отберите, с одной стороны, худших, злейших эгоистов, с прирожденной наклонностью к хищничеству, угнетению, истязанию людей,— например, русскую администрацию от камарильи до низших исполнителей ее велений. Их дети (подавляющее большинство) будут обнаруживать ту же злость, жестокость, подлость, хищность и жадность; их дети так же и т. д. Это раса, которая морально отличается от наших животных предков в худшую сторону; в ней гнусные свойства гориллы и оранга прогрессировали и развились до неведомых в животном мире размеров. Нет такого зверя, в сравнении с которым эти типы не показались бы чудовищами. С другой стороны, отберите лучших альтруистов, напр., деятелей русского освободительного движения (типа Балмашевых, Спиридоновых и т. п.). Это опять-таки раса, но уже с диаметрально противоположными свойствами великодушия, самоотвержения, человечности. Она морально отличается от наших животных предков в лучшую сторону; в ней свойства зверя атрофировались, исчезли.

Как видите, это две расы не только совершенно различные, но и развивающиеся в диаметрально противоположных направлениях, идущие по разным дорогам.

И когда мы говорим: «человечество выше животных в моральном отношении»,— то говорим, в сущности, бессмыслицу. Раса Аврамовых, Ренненкампфов etc. бесконечно ниже животных в моральном отношении, раса Спиридоновых, Балмашевых и проч. бесконечно выше. Общего суждения, подобного вышеприведенному, о человечестве нельзя высказывать. И в сущности даже нельзя объединять эти

9
различные типы под одним и тем же видовым или хотя бы родовым названием

Если Спиридонова человек, то Аврамов не человек; если он человек, то она не человек. Два эти существа нельзя называть одним и тем же именем:— это нарушение элементарнейших правил научной классификации и номенклатуры. Моральные свойства — важнейшие для людей, гораздо более важные, чем свойства физические; и если моральное различие достигает таких размеров, как между Аврамовым и Спиридоновой, т. е. размеров более значительных, чем разница между худшим из зверей и лучшим из людей, то и расстояние между ними больше, чем расстояние между двумя расами одного и того же вида, больше, чем расстояние между двумя видами одного и того же рода... Это существа совершенно различной породы. Между ними нет связи, не может быть никаких нравственных обязательств по отношению друг к другу.

И заметете, что худшие — Аврамовы, Ждановы и т. п.— действительно не признают за собой никаких нравственных обязательств по отношению к лучшим: они просто истребляют их, как тараканов. К сожалению, лучшие относятся к худшим иначе. Говоря о «человеческой личности», они готовы распространить это понятие и на Аврамовых. Они думают, что в будущем обществе найдется место и для них, что будущее общество вообще осуществимо без очистки человечества от таких рас.

II
Тут играет большую и вредную роль наивный, старый, все еще не выкуренный наукой взгляд на интеллектуальные,
10
а в особенности моральные свойства, как на такие, которые появляются и исчезают у индивидуумов под влиянием внешней среды, — как на свойства «приобретенные» или индивидуальные, а не «прирожденные» или расовые. Никто не скажет, что с изменением социального устройства исчезнуть физические признаки негрской расы—темная кожа, шершавые волосы, долихоцефалический череп, толстые губы и проч.; но большинство, если не все социальные реформаторы готовы утверждать, что с изменением социального устройства исчезнуть моральные признаки аврамовской расы для краткости будем употреблять эту фамилию как нарицательный термин) — жестокость, подлость, хищность и проч. А это такая же нелепость, как утверждать, что с изменением социального устройства негры превратятся в белых или, наоборот, белые в негров.

Отчасти, этот наивный взгляд на моральные свойства объясняется недоразумением. Дело в том, что история культуры, по крайней мере в течение двух-трех последних столетий *), легко может внушить иллюзию морального улучшения людей. Были пытки, свирепые казни, рабство и проч.; теперь нет в Западной Европе) пыток, свирепых казней,


*) Я говорю «двух-трех последних столетий», так как по мнению некоторых авторов история развитая человечества от каменного века до ХУ—ХУ1 столетия представляет скорее прогрессивное развитее всех форм жестокости, рабства и угнетения, чем «смягчения нравов». Этот взгляд высказывался в новейшее время в форме беглых замечаний Лапужем «Selections sociales» и «Larien»), Муке и др.; он мотивирован чисто теоретическими соображениями в небольшой работе Талькот Вильямса Was primitive man a modern savage?); единственную, известную нам попытку обосновать его более обстоятельно фактическим материалом представляет книга М. А. Энгельгардта «Прогресс, как эволюция жестокости». Издание Павленкова, 1898.
11
рабства и проч.,— стало быть, люди стали добрее, лучше, гуманнее?

Нет, они остались такими же, как были, или, вернее, они стали в среднем хуже, так как социальный подбор вообще ведет к постепенному вымиранию альтруистов, выживанию и размножению эгоистов.

Не следует смешивать коллективной эволюции человечества изменение политических и социальных форм), обусловленной успехами культуры,— с его эволюцией в смысле переживания одних и выживания других, отчего изменяется состав нации. Накопление знаний, опытов и проч. из поколения в поколение, может настолько повысить интеллектуальное развитие человечества *), что нелепость и ненужность известного учреждения, напр., пытки, сделается для него очевидной. Тогда раса в нашем смысле: «лучшие люди» нации, альтруисты), по натуре своей питающая отвращение к пыткам, станет добиваться уничтожения пыток; раса, находящая наслаждение в жестокости, будет отстаивать их, несмотря на их выяснившуюся нелепость, а те промежуточные расы, которые составляют главную массу каждой нации и отличаются не столько положительной жестокостью, сколько трусливым эгоизмом, в конце концов, уразумев вред пыток, пойдут за лучшими. Таким образом, гнусное учреждение уничтожается, хотя люди остаются такими же, как и были. Вот, если бы вместе с уничтожением пыток вымерли в Европе и все люди, находившие наслаждение, удовлетворение


*)Развитие, а не способности. Современный гимназист понимает то, что не было понятно Аристотелю — например, умеет пользоваться логарифмами, которых Аристотель не знал,— но напр., в настоящий момент нет во всем мире мыслителя, который бы не был духовным карликом в сравнении с Аристотелем.
12
своей жестокости в пытках разумеется, вымерли вместе с семьями), тогда произошло бы действительное улучшение человечества,— то, что на ходячем языке называется «превращением» вида из худшего в лучший в действительности, как мы уже говорили, всякое «превращение вида» есть изменение его состава в смысле выживания лучших, вымирания худших рас, пород и мутаций).

То же можно сказать о всех политических и социальных преобразований, совершившихся в Европе в течение последних столетий. Общественные формы изменялись, люди оставались те же.

Но, могут сказать, зачем же вымирать вредным расам, если можно создать такие формы общежития, при которых они потеряют возможность наносить вред. Пусть это сорные травы общественного вертограда; но если возможно применить такие способы культуры, что сорные травы перестанут душить хорошие растенья, то на что их выпалывать: пусть себе прозябают.

Рассуждение крайне обманчивое и гибельное. Нет, эти сорные травы душат хорошие растения, и пока не будут выполоты, никакие методы культуры не помогут. Ни одно из пережитых Европой политических и социальных преобразований, как мирных, так и революционных, не сопровождалось очисткой нации от хищных элементов. Лучших всегда гибло больше, чем худших. В эпоху Великой Французской Революции погибло не мало двуногих скорпионов, но очистка происходила хаотически, без системы, без строгого научно-обоснованного плана; и в итоге, кажется, полезных или безвредных погибло еще больше, чем вредных. Так что в результате революции общественные формы изменились к лучшему, составь нации - к худшему...

13
Прирожденные злецы, палачи, угнетатели, хищники, деспоты оставались и размножались,— их потомство и теперь на лицо в обновленном европейском обществ. Что же отсюда проистекает?

Во-первых, постоянная опасность для нации. Вся эта публика, притаившись, ждет удобного момента, чтобы пустить в ход свои зверские наклонности. В случае общественного замешательства она возобновляет нравы XVI века. Напомню случаи подавления неудавшихся революций; напр., расправу с Парижскими коммунарами в 1871 году, июньскую резню 1848 года, вторую империю, взятие Вены Виндшигрецом, подвиги Гайнау в Австрийскую революцию и проч., и проч. Даже в «нормальное время», при малейшем общественном застое, эта раса хищников выпускает когти; напомню дело Дрейфуса во Франции: был момент, когда торжество французской черной сотни казалось неминуемым, и только страшными усилиями удалось его отклонить.

Во-вторых, не находя возможности проявлять свое зверство в отмененных формах жестокости, хищная раса находит для нее новые формы. Укажу, напр., ужасающий тюремный режим, с утонченными моральными иногда, впрочем, и физическими) пытками, в европейских тюрьмах; на казарменный быт; на современную торговлю женщинами проституция и дома терпимости); на массу злоупотреблений и пакостей, результатом которых является гибель и страдания ни в чем неповинных людей примером может служить хотя бы упомянутое дело Дрейфуса: человека-то измучили все-таки!), на легальные способы сживания со света лучших людей, ради вящего торжества худших иллюстрацией может служить Доктор Штокман - Ибсена).

В-третьих, эта хищная раса является камнем преткновения для дальнейших успехов нации. Ее хищности,

14
жестокости и эгоизму современная Европа обязана тем, что, несмотря на все преобразования, можно серьезно поставить вопрос: точно ли народу живется теперь лучше, чем в прежние века? Она находит новые и новые формы эксплуатации слабых, благодаря которым все улучшения оказываются бумажными, не реальными. О ее хищность, жестокость, эгоизм разбиваются все попытки дальнейших улучшений. Если бы предыдущие преобразования сопровождались очисткой нации от прирожденных черносотенцев, теперь в составе наций остались бы только лучшие люди, альтруисты, и средние, эгоистические, слабые, но не хищные элементы. При таком составе нации осуществление идеальнейшего политического и социального строя не представило бы ни малейших затруднений. Но он вечно отодвигается в даль, и не потому, что над нациями тяготеет фатум недостаточно развившихся экономических или иных форм, которых не в силах перескочить воля людей,— а гораздо проще: потому что раса хищников, которой благоприятствует социальный подбор, держит в своих когтях расу альтруистов. Она готова пустить в ход все средства, чтоб сохранить режим эксплуатации. Начнись теперь в Европе серьезное социалистическое движение в смысле попытки к фактическому осуществлению нового строя, а не одной только проповеди социалистических идей, осуществление которых откладывается на неопределенный срок), — вы думаете, не повторятся там кровавые расправы с самыми средневековыми зверствами? Мы и там увидим кровавые бани в стиле гуннов или истинно-русских людей. Последнее движение во Франции и не мечтало о социалистическом преобразовании все мечтания сосредоточиваются на 8-ми часовом рабочем дне), а кровь уже пролилась! А прибалтийские бароны... ведь они Европа, эти «wir Balten», гордящиеся своей культурой и расстреливающие
15
латышских детей! А поведение европейцев в Африке, европейских войск в Китае во время последнего восстания боксеров!

И именно социалистическое преобразование общества оказывается невозможным благодаря существованию этих хищных рас. Они еще могут примириться с более внешними преобразованиями политических форм и гражданских правоотношений, потому что эти преобразования не затрагиваюсь главного — механизма эксплуатации человека человеком. Этот механизм эксплуатации не только не разрушается, но скорее совершенствуется, он дает возможность хищникам по-прежнему выжимать массы и властвовать над ними, а следовательно, не устраняет хищников, а оставляет их в покое на насиженных местах.

Но социалистическая организация общества должна устранить хищников. Она разрушает самый механизм эксплуатации. Она требует новых людей. «В социалистическом обществе не должно быть противоположности интересов» Бебель). Шутка сказать, — не должно быть противоположности интересов, не говоря уже о вражде! Этим социалистическое преобразование коренным образом отличается от всех бывших до сих пор.

Оно не является новым звеном в той цепи преобразований, - нет! оно является разрывом цепи, скачком в новый мир. Все бывшие до сих пор преобразования не затрагивали «bellum omnium contra omnes», «войны всех против всех»,— они только изменяли условия этой войны. Их можно сравнить с теми международными конвенциями о ведении войны, которые запрещают стрелять по красному кресту, истреблять мирное население и т. д.: но не устраняют самой войны, взаимного истребления людей... А социалистическое преобразование можно сравнить с всеобщим

16
разоружением, прекращением войн, водворением «вечного мира».

Такое преобразование связано с глубоким изменением внутренних, интимных отношений между людьми, которое не мыслимо без изменения самой природы людей, но людская природа не меняется... В каждой социальной ячейке, в каждой общине, в каждой группе должны водвориться отношения дружбы и взаимного служения, вместо отношений соперничества и взаимного выживания. На такое самоотречение, равносильное самоуничтожению, хищные расы не пойдут, не могут пойти, потому что над своей природой никто не властен. Представьте себе, что негру предлагают сделаться белым: «пусть твоя кожа станет светлой, волосы гладкими и прямыми, лицо бородатым, нос узким и тонким» и т. д. При всем желании он бы не мог исполнить такого требованья.

Но свойства моральные в действительности ведь тоже физические: в основе их лежать свойства нервных элементов. И потому предлагать хищным расам отказаться от своей хищности — все равно, что предлагать негру «отказаться» от черной кожи. Они не могут этого сделать, и конфликт может разрешиться только уничтожением той или другой стороны.

В-четвертых, сохранение, выживание и размножение хищников ведет к постепенному ухудшению состава наций. Мы имеем в виду тот повседневный житейский процесс борьбы за существование, в котором эгоизм, жестокость и хищность являются благоприятными условиями, а самоотвержение и самопожертвование неблагоприятными. Не везде этот процесс так ярко и откровенно выражен, как в России, где из поколения в поколение происходить систематическое выпалывание лучших и подбор худших; где

17
великодушные, честные я самоотверженные гибнут в революционной борьбе, в тюрьмах, в ссылке, а жестокие, подлые и хищные благоденствуют, плодятся и множатся. Не везде он так ясно выражен, но везде он имеет тот же характер. Социальный подбор наиболее приспособленных не есть подбор лучших. Житейскому успеху способствует эгоизм, а в особенности хищность, жестокость, готовность ради лишнего рубля морить людей голодом, ради крестика или повышения по службе резать и расстреливать детей и женщин… Этот процесс повседневного, житейского социального подбора худших я вымирания лучших скрыт от непосредственного наблюдения другим, упомянутым выше, процессом, «коллективной эволюции», благодаря накоплению знаний. Пока есть еще даровитые, способные к инициативе и творчеству элементы, пока есть элементы великодушные и самоотверженные, способные к борьбе за общее благо, до тех пор нация прогрессирует, несмотря на постепенное ухудшение ее состава. Но, разумеется, этот процесс не и может длиться неопределенно долгое время: в конце концов, лучшие вымирают начисто, альтруистические расы исчезают, остаются только хищные и средние, и развитие нации останавливается. Этим, вероятно, и объясняются разложение я застой, которыми кончали все прошлые культуры.

Здесь мы не можем подробно останавливаться на этом вопросе; это завело бы нас слишком далеко. Но все же считаем нужным подчеркнуть необходимость строжайшего различая двух одновременных и параллельных исторических процессов: в этом различии ключ к пониманию истории человечества. Эти процессы:

коллективная эволюция — путем накопления знаний опытов, идей, понятий и проч.), передаваемых из поколения в поколение и обуславливающих видимый

18
прогресс человечества, то, что мы называем успехами культуры, развитием цивилизация: люди становятся развитее, образованное, увеличивают свою власть над природой, изобретают улучшенные формы общежития *),— но они не становятся умнее, даровитее и лучше. Мы далеко ушли в успехах культуры от классической Греции, во вряд ли кто решится утверждать, что средний европеец выше среднего эллина по способностям. Мало того, новейшие исследования приводят к довольно грустному заключению, что средний объем черепа, а следовательно, я средняя величина мозга не возрастают, а уменьшаются с доисторических времен до настоящей эпохи **). Как примирить это ухудшение типа, это изменение к худшему состава человечества с видимыми успехами культуры? Объяснение дает нам:

в) Эволюция путем подбора, т. е, вымирание наименее приспособленных, выживание и размножение наиболее приспособленных, — процесс более скрытый, не так бросающейся в глаза, потому что он заслонен от наблюдения первым коллективной эволюцией). Этот процесс совершался и совершается в смысле ухудшения состава человечества. В сфере интеллектуальной он благоприятствует не людям высших способностей, одаренных творческим


*) Последнее опять-таки требует оговорки. Пытки, свирепые казни, деспотические общественные организации, рабство и т. п. явились плодом культуры и развивались, а не убывали вплоть до XVI—XVII стол, нашей эры. Каннибализм развился у тех народов, которые знали это учреждение, на довольно поздней стадии культуры. Только в последние 2—3 стол. нарастание интеллектуального капитала человечества достигло таких размеров, что явилась возможность убедить людей отказаться от ненужных форм жестокости.

**) Ср. М. Энгельгардт, Подбор малоголовых в истории человечества, «Новости», 1902 г., №1-й.

19
даром и инициативой, а людям «практического типа» цепкой посредственности, рутинерам, умеющим использовать с выгодой уже разработанные идеи, открытия, изобретения, тем низменным умам, которые не думают о новом, а сосредоточиваются на использовании старого ради своей утробы. Человек, все умственные способности которого сосредоточены на стяжании, наживе, получении доходов, берет верх над тем, кто не в силах сосредоточиться на таких низменных целях,— не в силах, так как самая высота способностей влечет его к более возвышенным, более отвлеченным, но не «хлебным» вопросам. Это наблюдается во всех слоях общества: как деревенский богач-кулак далеко не умнейший и не даровитейший, а, наоборот, нередко один из самых тупых и ограниченных крестьян, берущий лишь тем, что все его мечты и помышления, вся работа мозга, на которую только он способен, денно и нощно направлена на изыскание способов наживы,— так и на верхах общества промышленные «короли», Морганы. Вандербильты, Штуммы etc. поражают своей ограниченностью, узостью, слабым развитием и духовной нищетой бездарностью и бесплодием во всем, кроме искусства наживать деньги *).

Из массы детей, которая в данный момент существует


*)«Недостаток оригинальности и везде, во всем мире, спокон века считался всегда первым качеством и лучшею рекомендацией человека дельного, делового и практического… Некоторая тупость ума, кажется, есть почти необходимое качество если не всякого деятеля, то по крайней мере всякого серьезного наживателя денег». Достоевский – Идиот, ч. III, гл. I)

Не то же ли говорил Геккель, замечая: «естественный подбор везде способствует развитию типов практических в ущерб идеальным Genеrellе Morphologie, II, 262)

20
в нации,— какие имеют больше шансов преуспеть в жизни, устроиться благополучно и оставить боле или менее многочисленное потомство? Те, которые обладают наибольшими способностями к приспособлению и подлаживанию — золотая середина, цепкая посредственность молчалинского типа, и те. которые обнаруживают наибольшую охоту и склонность, оставив в стороне «отвлеченности», предаться стяжательным задачам,— т. е. умы низшего ранга. Напротив, пристрастие к «отвлеченностям», т. е. высшие интеллектуальные способности являются невыгодным для житейского успеха условием, особливо в беднейших слоях народа: таким образом, дети с высшими интеллектуальными задатками систематически гибнут, выбираясь наверх разве случайно, тогда как дети с низшими задатками, «практического типа», преуспевают.

Таким образом, в интеллектуальной сфере социальный подбор есть подбор посредственности,— и притом наследственной посредственности, так как если человек «практического типа» не передаст своего интеллектуального склада потомству, то оно и не сохранит за собой выгодного положения. Иными словами, это подбор, благоприятствующий выживанию низших, вымиранию высших интеллектуальных рас.

На эту роль подбора в человеческом обществе справедливо указывали противники так назыв. «буржуа-дарвинистов», т. е. тех сторонников буржуазного режима Геккель, Спенсер. Циглер, Тилле, Флоуэр и др.), которые высказывались против социализма на том основании, что-де социальный подбор в борьбе за лучшие куски и теплые места, сопровождаясь выживанием «лучших» наиболее приспособленных) и вымиранием «худших» наименее приспособленных), ведет к улучшению нации... Им возражали вполне основательно Лафарг, Уоллес, Шефле и др.), что «лучшие»

21
в смысле способности к приспособлению есть именно цепкая посредственность, умы низшего типа, так как люди, одаренные высшими духовными способностями, весьма редко обнаруживают склонность «приспособляться». Но авторы этих возражений сами не оценили всей их силы: не заметили, что эти возражения отнюдь не отрицают важности подбора в истории человечества, а, напротив, придают ему громадное значение,— только в смысле совершенно обратном тому, который признают за ним «буржуа-дарвинисты». Подбор ведет к вымиранию высших, выживанию низших и посредственных интеллектов.

В прошлые времена, когда гений в роде Кеплера вынужден был добывать нищенский кусок хлеба составлением гороскопов для знатных милостивцев, а Шекспир бился всю жизнь, чтобы получить под старость возможность сносного существования, когда, кроме того, человек, одаренный духом творчества и инициативы, имел все шансы погибнуть в качестве «еретика», «вольнодумца», и т. д.,— в прошлые времена этот процесс вымирания высших и подбора посредственностей действовал еще систематичнее, чем ныне, когда талант ученого, изобретателя, поэта, художника и проч. могут доставить своему обладателю средства к жизни и иногда богатство*).


*) Но это изменение к лучшему условий социального подбора в интеллектуальной сфере нейтрализуется усилением конкуренции, принявшей истинно-бешеный характер при капиталистическом режиме, и оказывающей на нервную систему такое влияние, что в современном обществе наблюдается систематическое вымирание высших интеллектуальных элементов; по крайней мере к этому выводу приходят сами поклонники и защитники буржуазного порядка. Ср. Otto Amnions, Die Gesellschaftsordnung. Dr. Aufl., Th. I, § 29).
22
Но всего определеннее действие этого процесса в моральной сфере. Тут он решительно благоприятствует хищникам и эгоистам и беспощадно выпалывает самоотверженных альтруистов. Думаю, что это положение не вызовет спора: слишком уж очевидно для всякого, обладающего хоть небольшим житейским опытом, что хищность и эгоизм гораздо более благоприятные условия успеха в житейской борьбе, чем высокие моральные качества. И в этом случае, подбор благоприятствует только выживанию и размножению прирожденных, наследственных хищников, передающих свои качества потомству.

Как мы уже заметили, в различении этих двух процессов: 1) коллективной эволюции и 2) эволюции путем подбора — ключ к пониманию истории. Нация движется вперед в силу накопления знаний коллективная эволюция). Но из состава ее постепенно выбывают лучшие в интеллектуальном и моральном отношениях эволюция путем подбора). В течение известного времени оба эти процесса могут действовать рядом, и мы наблюдаем успехи культуры, не замечая параллельного ухудшения состава нации. Нация прогрессирует в смысле коллективного развития, но прогрессирует [регрессирует? – d_d] в смысле состава, в смысле подбора рассовых элементов. Наконец, вымирают все лучшие - все высшие интеллектуально и морально элементы — остается только посредственность и ничтожество. Тогда прекращается и процесс дальнейшей коллективной эволюции, дальнейшего наращивания духовного капитала, потому что некому его наращивать, остались только люди, лишенные творческого дара. Происходит или остановка и закоченение, мумификация культуры (Китай, Индия, Персия и т.д.), если подбор благоприятствовал, главным образом, среднему человеку: цепкой, эгоистической посредственности; или разложение, «распыление»

23
общественного организма, если подбор благоприятствовал, главным образом, морально худшим расам, хищникам, не способным даже на ту минимальную степень симпатии к ближним и элементарного патриотизма, без которых общество не может существовать древняя Греция, Рим, Карфаген). Весьма возможно, что к этому последнему типу принадлежит Россия. У нас подбор благоприятствовал людям без чести, без совести, сладострастно-жестоким, подлым и лживым. Последние два года обнаружили в нашей стране невероятное количество двуногих зверей. Когда вы идете по улице, сидите в театре, занимаетесь в своей квартире,— вы чувствуете вокруг себя этих гадов, готовых по первому знаку терзать вас, пытать, истязать.

На эту многочисленную *) стаю опирается наша бюрократия, состоящая из представителей той же расы. Кроме отсутствия человеческих чувств, эта публика характеризуется отсутствием элементарного патриотизма, любви к родине. Позорная война с Японией, разорение страны, унизительные отношения к европейским государствам, перспектива иностранного вмешательства — все это ей как с гуся вода. Она сама готова продать отечество, заложить его иностранцам, в случае крайности даже поделить с немцами и австрийцами. Бутылка водки и двугривенный, или казенные объявления и субсидии, или министерские оклады, имения, аренды — этим и возможностью самодурствовать по всей своей воле исчерпываются идеалы разных категорий представителей


*) В Москве во время выборов в Гос. Думу «правых» Союз Русских людей и др.) оказалось 5 процентов. Имея в виду, что в настоящее время в этой группе уже нет «темных», не понимающих людей, а исключительно прирожденные негодяи, и принимая эту цифру 5 проц.) как среднюю для России, получим 7.500.000 людей, готовых на всякую гнусность.
24
этой расы. Правда, есть в нашей стране элементы совершенно противоположного свойства. Но вполне возможно, что они будут начисто истреблены; планы в этом смысле довольно откровенно обсуждаются на собраниях истинно-русских людей.

Но мы отклонились от темы. Так как этот процесс вымирания лучших длится и ныне, так как и в течение последнего столетия и в современном обществе хищные расы выживают и размножаются, а альтруистические вымирают, то социалистическое преобразование общества, требующее устранения хищников — чего не требовали все бывшие до сих пор преобразования — становятся все труднее и труднее, несмотря на распространение социалистических воззрений.

Вот последствия сохранения и размножения хищников. Они останутся и в будущем обществе, если преобразование не соединится с очисткой человечества допуская на минуту, что оно удастся и без этого в момент революционного подъема). Раса хищников также нависнет над ним постоянной опасностью, готовая воспользоваться первым моментом неурядицы, усталости, апатии; так же найдет новые формы для проявления своей жестокости; так же воспользуется слабыми сторонами общественной организации потому что совершенной организации, без слабых сторон, не может быть) для злоупотреблений и хищничества; так же будет стоять поперек дороги действительным, внутренним улучшениям человеческих отношений; так же будет ухудшать состав нации... Впрочем, об этом, пожалуй, не стоит и рассуждать, так как пока эта раса на лицо, самое преобразование общества в социалистическом смысле невозможно. Надежды на то, что могут быть какие бы то ли было общественные формы, при которых хищные и альтруистические

25
элементы будут уживаться мирно, связанные солидарностью, - это грезы о millennium`е, о золотом веке, когда волк и барашек будут дружелюбно щипать травку на одной лужайке. Они лишены всякой научной основы и опираются только на архаичное представление о моральной природе человека.
III.
Быть может, нам следует сказать еще два слова о том, что такое раса. Расовые признаки — это признаки, общие группе организмов и при том «прирожденные», т. е. обусловленные свойствами зародышевой плазмы, из которой развивается организм, а потому наследственные *).

Такова, напр., кожа негра, определенная уже свойствами зародышевой клетки, из которой развивается негр и передающаяся его детям. Прирожденным признакам противополагаются признаки «приобретенные» индивидуумом в течение его индивидуальной жизни, не затрагивающее его зародышевых клеток и


*) Новая зародышевая плазма отщепляется от старой уже тотчас после зачатия и затем остается, развивается и размножается в теле развивающегося организма, как самостоятельное существо, независимое от тела, изменения которого, приобретенные в течение жизни индивидуума, ей не передаются, почему и не наследуются, или чтоб точнее формулировать результаты продолжительного спора между вейсманистами и ламаркистами), если и обнаруживают тенденцию к унаследованию, то крайне медленному по истечении десятков или сотен поколений. Практически, с точки зрения разбираемого нами вопроса, такая медлительная, обнаруживающаяся лишь через тысячи лет, наследственность приобретенных признаков, очевидно, равносильна отсутствию наследственности.
26
потому не наследственные. Такова, напр., темная кожа европейца, загоревшего под знойными лучами тропического солнца: этот признак может исчезнуть у приобретшего его индивидуума, ежели последний переселится в умеренный климат; и во всяком случае он не передастся по наследству, хотя бы ребенок родился там же под тропиками от загоревших, как сапог, родителей.

Вот, и в области моральных свойств — тоже. Есть люди с прирожденными свойствами жестокости, хищности подлости и т. п.; есть люди, у которых дурные нравственные свойства «приобретены» под влиянием ожесточения, озлобления, преследования и пр.). Последние не опасны для общества: они и сами могут отрешиться от своих отрицательных свойств, и во всяком случае не передают их по наследству. Они не представляют расы хищников или злодеев.

Но первые есть именно раса, в том самом смысле, как мы говорим о негрской и др. расах. Только эти моральные расы не совпадают, не покрываются физическими; изучая физические, доступные внешнему наблюдению признаки людей, мы находим в составе данной нации несколько рас; изучая их моральные признаки, обусловленные еще недоступными определению особенностями центральной нервной системы тоже определяемой уже свойствами зародышевой клетки), мы также находим в составе данной нации несколько рас, но первые, физические, совершенно не совпадают, со вторыми, моральными. Я особенно подчеркиваю это и прошу читателя как можно отчетливее усвоить эту истину, во избежание недоразумений. Нет дурных и хороших рас — если понимать расы в смысле современной антропологии, т.е. в смысле физических рас. Антропологи школы Лапужа и Аммона, пытающиеся различать

27
хорошие («эвгенические») или, вернее, хорошую, так как они признают таковой одну лишь арийскую, или «германскую» расу: белокурого европейского долихоцефала) и плохие расы, делают грубую ошибку и впадают в абсурднейшие противоречия *) именно потому, что пытаются с абсолютными физическими различиями связать абсолютные же различия моральные и интеллектуальные.

Но мы найдем эти дурные и хорошие расы, если станем изучать и классифицировать людей с точки зрения их нравственных свойств, оставив в стороне антропологический тип. Новая школа криминалистов Ломброзо, Ферри, и др.) показала, что существуют действительно прирожденные, наследственные преступники, расы людей, обладающих неисцелимой жестокостью, кровожадностью, эгоизмом и т. п. Только в состав одной я той же моральной расы входят безразлично негры, европейцы, папуасы: люди разных антропологических рас могут быть одинакового морального типа. Ломброзовская школа пыталась классифицировать эти моральные расы, установить несколько типов или разновидностей. Разумеется, эта классификация крайне далека от полноты и совершенства, — не мудрено: напомним, что и классификация физических рас, изучаемых уже более ста лет, если считать со времен Блуменбаха, еще крайне хаотична.


*) Наша читающая публика почти не знакома с этой школой и ее мрачными выводами. Наиболее последовательный и сильный представитель школы, Ваше-де-Лапуж, не переведен на русский язык. Главные труды О. Аммона жалкого теоретика, но хорошего фактического исследователя) тоже кажется не переведены. Имеется перевод книги Вольтмана «Политическая антропология») — автора мало самостоятельного. Из популярных изложений мы можем указать статьи Л. Винарского в «Научном Обозрении» 1900 г. №№1—2 и Энгельгардта изложение и критика выводов антропосоциологии) в «Новостях» 1901 г.
28
Но самый факт от этого не колеблется. Например, к числу прирожденных, наследственных преступников принадлежат, по Крафт-Эбингу, все садисты, т. е. противоестественные развратники, половое сладострастие которых удовлетворяется лишь в том случае, если акт совокупления сопровождается истязанием насилуемой жертвы. Любопытно исследование Иоргера о семье Зеро: целый ряд поколений этой семьи состоял из негодяев, воров и пр., многих пробовали брать в детстве в хорошие семьи или пансионы,— и ничего не выходило: подросши, они убегали и принимались за преступления.

Классификация моральных рас и потому не может быть полной, что Ломброзовская школа имела и имеет дело лишь с незначительной частью прирожденных преступников, той именно, которая входит в состав осужденных за уголовные преступления *). Но эта группа отличается, кроме преступных наклонностей неспособностью к дрессировке, к дисциплине, неумением вложить свою преступность в формы, разрешаемые государством. И именно потому она наименее опасна: социальный подбор не благоприятствует ее выживанию.

Гораздо опаснее и многочисленнее те расы прирожденных преступников, у которых жестокость, хищность, подлость и эгоизм соединяются с способностью к известной дрессировке, позволяющей им воздерживаться от неразрешенных


*) В состав уголовных преступников входит известный процент прирожденных. Отсюда, конечно, не следует обратного, т. е. что всякий уголовный преступник - прирожденный. Напротив, большинство их — люди с хорошими или, по крайней мере без сильно выраженных дурных задатков, пошедшие на преступление под влиянием житейских бед или приобретшие преступные наклонности в силу жизненных условий.
29
форм преступности. Это раса Аврамовых и Ждановых Грингмутов и Крушеванов и проч., и проч. Ей социальный подбор благоприятствует, так как свойства хищности эгоизма и бездушия способствуют житейскому успеху. Хищническая раса или расы), неимоверно размножившаяся в особенности в нашей злополучной стране, где режим самодержавия представил для нее исключительно благоприятные условия, всегда брала и берет верх над альтруистической расой или расами) в повседневной борьбе за существование. Она грозит гибелью человечеству, если не погибнет сама... Бывают, однако, моменты — моменты великих революций — когда лучшие берут верх; и если бы они умели пользоваться этими моментами, человечество было бы спасено от грозящей ему гибели, уже постигшей многие народы. Но сантиментальность, ложная гуманность, а главное совершенно превратные представления о моральных свойствах человека до сих пор мешали им пользоваться своей победой для очистки человечества...

На этом мы и покончим. Я предвижу ряд вопросов: кто же бы мог заняться очисткой: ведь именно человечность мешает лучшим взять на себя такую работу? Где критерий для различения «прирожденных » и «приобретенных» моральных свойств? и т. д. и т. д. На все эти вопросы практического свойства я мог бы дать обстоятельный ответ, но мне кажется, обсуждать практическую сторону дела пока еще несвоевременно.

Мне хотелось только формулировать общее положение, о котором, кажется, пора уже подумать. Логика неумолима; приняв известные посылки, нельзя избежать соответственных выводов. А посылка, незыблемо установленная современной наукой, такова: в составе каждой нации существует

30
раса прирожденных злодеев, которым, собственно, нельзя даже дать название «человек», «homo sapiens», а следовало бы придумать какое-нибудь другое— «rennenkampfus necator», «rimanus ferox», или что-нибудь в этом роде, — раса гораздо более опасная, чем так назыв. «прирожденные преступники» уголовные), так как эти последние вследствие своей неспособности удержаться от «недозволенных» преступлений, гибнут, тогда как первые с свирепостью, хищностью и подлостью соединяют способность к известной дрессировке, обеспечивающую им благополучие,— расы, которые делают невозможным осуществление справедливых и гуманных отношений между людьми,— расы, которые ведут народы к гибели...

В особенности с точки зрения социализма существование таких рас представляет неодолимое препятствие к мирному водворению нового строя, потому что все другие преобразования, не затрагивавшие механизма эксплуатации, могли быть приняты и допущены хищниками, — преобразование же социалистическое требует от них самоуничтожения...

К сожалению, современная социальная наука — точнее, ее наиболее популярные теории — упускает из вида, что в основе развития человечества лежат биологические законы, — что человечество есть один из видов быть может, правильнее было бы сказать: группа видов) животного царства, подчиненная закону развития органического мира: естественному подбору в борьбе за существование; и если действия этого основного закона в человеческом обществе скрыты, заслонены другими, вторичными факторами, — то он тем не менее существует и, мало того, á la longue, в конце концов, имеет решающее значение в судьбах человечества.