Поэтому и в нашем случае есть смысл сразу сказать о главном: эта книга о том, как и почему большевики захватили власть в Беларуси.

Вопрос о причинах и характере Октябрьской революции насколько избитый, настолько же и неисчерпаемый. Буквально с октября 1917 г. секрет успеха большевиков пытались разгадать политики, историки, философы, любой думающий, интеллигентный человек. От того, что прошел без малого век, проблема не стала отвлеченно теоретической. У нее по-прежнему огромное практическое значение. По сути, от ответа на этот вопрос зависит оценка огромного периода в истории страны. Одобрим Октябрьскую революцию, признаем, что приход большевиков к власти был закономерен и в 1917 г. они более, нежели любая другая политическая партия, выражали интересы большинства населения бывшей Российской Империи, ее национальных окраин, и советская власть получит моральное оправдание, своеобразную индульгенцию Истории. Докажем, что революция была переворотом (именно так о ней и говорили сами большевистские лидеры в первые годы советской власти), а партия Ленина смогла удержаться у власти только благодаря беспощадному террору, развязанному романтиками мировой революции против своих врагов и оппонентов, и власть большевиков потеряет легитимность, а весь советский период нашей истории предстанет грандиозной ошибкой, тупиковым направлением в национальном развитии.

Вопрос настолько сложный, что только наивный человек способен предположить, что эта книга даст на него окончательный ответ, сделав то, чего не смогли достичь тысячи изданий, вышедших ранее. И все-таки читать ее стоит. Прежде чем мы попытаемся это доказать,

В свое время автору этих строк довелось поработать в архиве Гуверовского института войны, революции и мира при Стэнфордском университете (США). Основанный в 1919 г., архив содержит богатейший материал по истории многих стран мира, о чем свидетельствует уже объем материалов - 30 километров стеллажей и более 60 миллионов документов. К Восточной Европе и истории СССР отношение имеют, безусловно, далеко не все. И все же коллекция источников по России, Советскому Союзу и странам СНГ считается одной из крупнейших в мире.

Любой архив имеет свою специфику. Особенность архива Гуверовского института в том, что значительная часть документов - это личные бумаги: переписка, воспоминания, рукописи, мемуары, статьи, вырезки из газет и журналов, переданные в архив эмигрантами. В свое время многие из этих людей играли значительную роль в политической, экономической или социальной жизни до- или послереволюционной России. Однако, оказавшись в лагере противников новой власти, разойдясь с большевиками во взглядах на государственное устройство, они были вынуждены покинуть страну, увозя свои знания, опыт и память о событиях, участниками которых они были.

Книга, которую читатель держит в руках, написана именно таким человеком. Это воспоминания польского социалиста Вацлава Солского (1897 - 1990), активного участника большинства важнейших политических событий 1917 г. в Беларуси. До читателя эта книга шла через тысячи километров и несколько десятилетий.

«В белорусской историографии мемуары почти не используются, говоря точнее, они используются лишь в исследованиях, посвященных отечественной войне». Так в 1986 г. оценивал положение в отечественной исторической науке известный белорусский историк Н.Улащик, работая над темой «Мемуары и дневники как источники по истории Беларуси». Главной причиной, по которой историки редко используют мемуарную литературу, ученый считал слабое знакомства с этим видом источников, отсутствие работ, «в которых было бы обращено внимание как на наличие мемуаров, так и на их ценность»^*.

Как известно, советская историческая наука мемуары особо не жаловала. Не сказать, чтобы в исторических исследованиях они не использовались вообще, однако в качестве серьезного, самостоятельного источника историки, особенно занимавшиеся советским периодом, мемуары никогда не рассматривали. Частично это объясняется тем, что настоящих мемуаров в Советском Союзе почти не было. В 1920-е, а особенно в 1930-е годы такое невинное увлечение, как запись воспоминаний или ведение дневника, было делом небезопасным. Что же касается мемуаров, которые все-таки издавались в Советском Союзе, то после вмешательства цензора они получались скучными и бесцветными. Их героями и авторами могли быть только «настоящие» коммунисты, не знавшие ошибок и сомнений, «колебавшиеся» вместе с линией партии. Читать такие воспоминания сплошное мучение. А главное, историку они ничего не дают. Ведь до того, как мемуары увидели свет, редактор сделал все возможное, чтобы события, в них описываемые, полностью совпали с официально утвержденной версией.

Все это привело к тому, что в белорусской советской историографии серьезных воспоминаний о событиях 1917 г., несмотря на важность вопроса, не так уж и много, как того, казалось бы, заслуживает тема. Первые записи о деятельности большевиков и подготовке революции в Беларуси начали появляться менее чем через год после прихода большевиков к власти. В основном в форме газетных статей. Уже в 1918 г. А. Мясников, один из руководителей областного Исполнительного комитета Западной области и фронта (административно-территориальной единицы, в состав которой входила большая часть территории Беларуси), опубликовал приуроченные к годовщине газеты «Звезда» свои воспоминания о становлении большевистской партии и революционной борьбе в Беларуси в мае - сентябре 1917 г.

С завершением Гражданской войны и укреплением советской власти участники революционных событий в Беларуси начали еще более активно публиковать свои воспоминания в республиканских газетах и журналах. Как правило, это были небольшие по объему статьи, посвященные какой-либо годовщине или политическому деятелю.

Одним из первых заметных изданий о событиях 1917 г. стала книга В. Кнорина «Революция и контрреволюция», вышедшая в Смоленске в 1920 г. Через пять лет на ее основе В.Кнориным была написана еще одна книга: «1917 г. в Белоруссии и на Западном фронте», которая и до сегодняшнего дня остается для ученых важным источником по истории Беларуси этого

Еще одно важное достоинство мемуаров - они помогают лучше понять отношения личности и государства, общества и власти. Как сейчас любят говорить западные историки, дают возможность, пусть и со значительным опозданием, высказаться представителям различных групп и слоев общества. В этом смысле хорошие мемуары, дневники (эти исторические источники имеют много общего) способны существенно изменить нашу оценку тех или иных исторических явлений.

В качестве примера можно привести сравнительно недавно опубликованные дневники Степана Подлубного, сына раскулаченного украинского крестьянина. С 1931 г. и до самой смерти в 1990-х годах с короткими перерывами Подлубный вел дневник. Опубликованный за границей вариант дневника охватывает период с 1931 по 1939 г. К данной книге и революциям 1917 г. дневник Подлубного отношение имеет весьма далекое. Но здесь важен другой момент: публикация дневника стала своего рода сенсацией в среде западных историков, показав, как условия тоталитарного государства преломлялись в сознании его рядового гражданина^*.

Для сравнения можно вспомнить дневники Иосифа Голубева (1916-1923), изданные в 2002 г. и, на наш взгляд, представляющие не меньшую ценность для белорусской историографии. Книга эта, однако, до сих пор не оценена по достоинству. И виной тому не столько интеллектуальный уровень содержания дневников, сколько сложившаяся традиция отношения к мемуарной литературе в среде историков-профессионалов^**.

И все же за последние 10 - 15 лет ситуация как в российской, так и в белорусской историографии существенно изменилась к лучшему. Стре-

** «Счастье мое...»: дневники Иосифа Голубева. 1916 - 1923. Мн., 2002.

Не менее активно последние десять лет издавались мемуары и в Беларуси. Воспоминания публиковались в газетах и журналах, выходили в сборниках и отдельными книгами. Среди них немало мемуаров, касающихся событий 1917 г. В большинстве своем они принадлежат перу эмигрантов членов белорусских национальных партий, и соответственно отражают деятельность этих партий, позволяя заполнить «белые пятна» белорусской истории. Не случайно, самый «популярный» сюжет разгон Первого Всебелорусского съезда в декабре 1917 г.^* Будучи непримиримыми противниками большевиков, авторы таких мемуаров, к сожалению, нередко описывают события субъективно, демонизируя большевиков, приписывая им всевозможные грехи и отказывая в поддержке масс. При такой подаче событий мемуары, меняя знак с плюса на минус по сравнению работами советских историков, все же остаются далекими от исторической правды.

В этом смысле настоящая книга выгодно отличается от мемуаров, написанных как большевиками, так и белорусскими национальными деятелями. Объяснить это можно тем, что их автор Вацлав Солский, хоть в 1917 г. и сотрудничал тесно с большевиками, но большевиком не был. К белорусскому же национальному движению относился пусть не сочувственно, но и не враждебно. Как сам признается, просто не обращал на него внимания. А потому воспоминания В. Солского это практически нейтральный взгляд на события 1917 г., чего в белорусской историографии до сих пор не встречалось.

Типичному представителю революционной молодежи Вацлаву Солскому в 1917 г. было всего 20. Однако ни для него, ни для многих его ровесников юный возраст не стал преградой для активного участия в политической жизни. Стремительная политизация российского общества бы-

И вce-таки в борьбе с другими социалистическими партиями за расположение населения большевики победили. «Моментом истины», коренным образом изменившим соотношение сил и поднявшим популярность большевиков в обществе, стало корниловское восстание. Уникальность момента, его значение были очевидными с самого начала даже для большевиков, находившихся в провинции. Как пишет В. Солский: «Когда нам сообщили из Совета о восстании Корнилова, то Пикель чрезвычайно обрадовался. Я помню, что он воскликнул: "Великолепно! Корнилов нас спасет"». Несмотря на молодость, Р.Пикель на этот раз оказался абсолютно прав. Будучи представителями партии военного типа, сторонники В. Ленина с охотой брались за решение военных вопросов, от которых другие партии предпочитали держаться в стороне. В свою очередь, население оценило и запомнило способность большевиков быстро мобилизовывать значительные силы и достигать поставленной цели.

Тем не менее, даже в той благоприятной ситуации, которая сложилась после разгрома корниловского мятежа, члены минского комитета РСДРП(б) о захвате власти большевиками даже не мечтали. Знаменитый ленинский лозунг в Западной области не поддержали, а с брошюрой вождя «Удержат ли большевики власть?» минские его последователи обошлись и вовсе непочтительно. «Какие-то члены местного большевистского комитета обошли все книжные лавки и выкупили брошюру, а в газетном киоске на вокзале они ее просто конфисковали. Кнорин потом утверждал, что он тут ни при чем, что "какие-то дураки перестарались". Но он не отрицал, что сам предпочел бы, чтобы брошюра Ленина была изъята из обращения».

Революция в Петрограде для большевиков Западной области стала полной неожиданностью. Тем более, что самые видные представители минского комитета РСДРП(б) в это время находились в Петрограде на II съезде Советов. В городе новость о революции в столице никаких особых эмоций не вызвала. «Казалось, что город парализован. Не было никаких проявлений энтузиазма или хотя бы радости. Даже солдаты, поддерживающие новую власть, были угрюмы, неохотно разговаривали с прохожими. В Совете настроение было нервное, но тоже не приподнятое, не радостное. Я хорошо это помню, потому что кто-то обратил внимание Мясникова на "депрессию". Мясников сказал, что радоваться нечему и что дело только начинается и еще не известно, как кончится».

Впрочем в 1917 г. большевики Западной области далеко не всегда проявляли такую дисциплинированность, как в приведенном выше случае. Часто они демонстрировали самостоятельность и независимость от центра. Объяснить это не так уж сложно, если вспомнить об общей атмосфере того времени, о пьянящем духе свободы, давшем многим людям возможность найти новое призвание, раскрыть способности, о которых они раньше не подозревали.

В советской историографии было не принято обращать особое внимание на личные качества тех или иных политических деятелей. Считалось, что воля масс гораздо важнее и способна нивелировать влияние личности. Хотя пример И. Сталина, самый очевидный, лежащий на поверхности, убедительно доказывал как раз обратное: в истории многое зависит от конкретного человека или людей, находящихся на вершине власти.

Революция создала в России совершенно новую политическую элиту. Кто были эти люди, волею истории вознесенные на политический Олимп? Какими они были в обычной жизни? В воспоминаниях В. Солского личностные характеристики большевиков Западной области один из наиболее интересных моментов.

В 1917 г. среди минских большевиков самыми выдающимися, по мнению В.Солского, были Б.Позерн, К.Ландер и В.Кнорин. Б.Позерн, правда, из Западной области скоро уехал. Председателем минского Совета вместо него стал К.Ландер, но и он в Минске задержался не надолго. Фактически же всю организационную работу вел В.Кнорин, отличавшийся необыкновенной работоспособностью. «В здании Совета на первом этаже в конце коридора у него была маленькая комната, в которой он не только работал, но обыкновенно и ночевал. Его всегда можно

Особый интерес, учитывая роль, которую этот человек сыграл в белорусской истории, представляет фигура А. Мясникова и процесс его сближения с большевиками. Как рассказывал В. Солскому сам А. Мясников, до революции он большевиком не был и политикой интересовался мало. Во время войны будущий руководитель Облискомзапа служил артиллерийским прапорщиком. После Февральской революции он покинул свою часть и оказался в Минске, где сблизился с большевиками. Здесь и раскрылись его лучшие организаторские качества. По словам В. Солского, «Мясников был человеком чрезвычайно способным, умным, схватывал все на лету. Потом он оказался также прекрасным оратором, говорящим по-русски безо всякого армянского акцента, что очень редко встречается среди армян. Таких как он было в то время много. Революционная волна захватывала людей, не занимавшихся ранее политикой. Они открывали в себе подлинные таланты руководителей масс и одновременно находили в себе жизненный путь, удовлетворяющий их гораздо более, нежели прежняя деятельность. Таких людей, как Мясников, революция сделала счастливыми. Он сам говорил мне это, да, это было видно по его улыбке, его движениям. Мясников был красив и был немного похож на Наполеона. Он знал это и очень этим гордился».

В целом же, как видно из воспоминаний В. Солского, большевиков Западной области, и это вполне относится к другим регионам России того времени, отличали инициативность и организаторские способности. Это были люди дела, способные не только выступать на митингах, но и реализовывать свои лозунги на практике. Безусловно, люди такого склада были и в других социалистических партиях, но среди большевиков их процент был гораздо выше, что в конечном итоге и стало главной причиной победы большевиков в борьбе за власть.

Не меньший интерес, чем политическая деятельность большевиков в Западной области или портреты их лидеров, в воспоминаниях В.Солского представляют картины жизни города. Помимо нехватки продовольствия, керосина и дров одной из проблем Минска в 1917 г. была резко возросшая преступность. Летом 1917 г. власти Минска в лице органов Временного правительства и Городской Думы окончательно потеряли авторитет у населения. А особенно у преступников. Проблема преступности стала настолько острой, что за дело был вынужден взяться минский Совет, которому пришлось бороться не только с обычными

Статус Минска как центра Западной области накладывал отпечаток на жизнь города. После Октябрьской революции население города становилось первым объектом не всегда продуманных социальных экспериментов большевиков. В начале 1918 г. Облискомзап принял декрет об обложении единовременным налогом в 20О рублей частников - владельцев, фабрик, заводов, гостиниц и т.д. Сказывался пример Петрограда, где подобные меры принимались регулярно. Правда, в Западной области эта акция имела свои особенности. Облискомзап объявил, что собранные деньги пойдут на покупку подарков для солдат на фронте. Кроме того, имена частников, которые внесут налог, обещали напечатать в местной прессе в качестве своеобразной «рекламы».

И декрет, и сбор средств на подарки были мероприятием достаточно бессмысленным. Солдат на фронте, о чем большевики хорошо знали, уже не было. Они все демобилизовались. Да, и деньги Облискомзапу в то время были не нужны. Еще в декабре Петроград стал посылать в Минск деньги в таком количестве, что К. Ландер и В. Кнорин хвастались: денег у них «сколько угодно». Так что налог был делом, скорее, принципиальным, нежели преследовал конкретную цель.

Безусловна, в воспоминаниях В. Солского много пробелов, которые он и сам признает. Например, в мемуарах абсолютно не затронут такой момент, как политика Облискомзапа по отношению к белорусскому национальному движению. В то время В.Солского эта тема интересовала мало. В конце 1917 г. он больше думал над тем, как перебраться в Германию, чтобы вести там агитационную работу, раздувая пожар мировой революции. В.Солский, как и многие представители социалистических партий, был абсолютно уверен в том, что Европа находится накануне мировой революции и без нее российская революция погибнет.

Очень скоро В.Солскому представилась возможность осуществить свой план. Германия возобновила войну с Советской Россией и в конце февраля немецкие войска заняли Минск. В. Солский не эвакуиро-

На этом мемуары В. Солского и заканчиваются. А чтобы завершить наш рассказ а нем, добавим, что при попытке попасть в Германию он был задержан. После немецкого плена вернулся в Советскую Россию, вступил в компартию, стал видным журналистом. Но в конце 192О-х годов покинул СССР и уехал на Запад. В 1945 г. переехал в Нью-Иорк, где и жил до смерти в 199О г.

В книге максимально сохранен стиль и манера изложения В. Солского. Сделать это было несложно, посколько автор мемуаров профессиональный писатель, излагающий свои мысли ясно и доступно. К тому же воспоминания были максимально подготовлены к печати. Редакционной группе оставалось лишь уточнить некоторые фактические моменты. Там, где это требовалось, в конце главы давались примечания научного редактора с соответствующей пометкой.

Автор вступительной статьи выражает большую благодарность Гуверовскому институту войны, революции и мира Стэнфордского университета (США) за разрешение опубликовать мемуары В.Солского и всестороннюю помощь в процессе подготовки и издания книги.