Предыдущая Оглавление Следующая
3. "Вместе бить!" (Революция 1905-1907 годов, терроризм и русская социал-демократия)
311
Революция 1905 года, поставившая для социал-демократов в порядок дня вопросы о вооруженном восстании и других способах насильственного свержения существующего строя, привела и к существенному изменению подходов к проблеме терроризма. Диктовалось это и вполне реальными успехами эсеров на террористическом поприще, явно, в период политической нестабильности, расшатывавшими устои режима, и настроениями «рядовых» революционной армии. Они стремительно радикализировались и временами действия боевых дружин и им подобных вооруженных формирований большевиков, меньшевиков или эсеров мало чем отличались друг от друга. Отсюда естественным было желание скоординировать действия различных революционных партий, что предполагало учет взаимных интересов и более лояльное отношение к истинным или мнимым теоретическим заблуждениям партнеров по революционной борьбе.
312

Особенно разительной выглядела эволюция Плеханова. Собственно, его оценки терроризма изменились столь стремительно, что слово эволюция вряд ли адекватно характеризует быстроту перемены его взглядов. Статья Плеханова «Врозь идти, вместе бить!», опубликованная в «Искре» в начале февраля 1905 года, была настоящим боевым манифестом. «В наиболее ярких местах этой статьи, — справедливо пишет С.В.Тютюкин, — перед нами предстает как будто прежний Плеханов — боец, оптимист, революционер-"якобинец"» 1 . Впрочем, по нашему мнению, Плеханов никогда не переставал быть «бойцом» и революционером. В монографии Тютюкина рассматривается отношение Плеханова к восстанию. Автор выделяет два основополагающих момента в отношении Плеханова к восстанию: во-первых, он писал, что социал-демократия отстаивает те средства борьбы, которые считает целесообразными в данный момент и этим определяется использование ею насильственных действий, когда это соответствует конкретным обстоятельствам; во-вторых, «российские социал-демократы никогда не могли выработать в себе особого пристрастия к «законности», так как сама обстановка самодержавного государства постоянно внушала им мысль о неизбежности вооруженной борьбы с царизмом. Великие исторические вопросы, подчеркивал Плеханов, разрешаются в конечном счете огнем и мечом, «критикой посредством оружия» 2 .

Терроризм был для Плеханова составной частью этой «критики оружием», применимой в условиях восстания или непосредственно предшествующих восстанию. «...всякий, ведущий войну, — писал он, — считает своим долгом по возможности дезорганизовать силы неприятеля... Наш неприятель вооружен так хорошо, что невозможно противостоять ему в открытом бою без предварительной дезорганизации его сил». Плеханов напоминал читателю о своей статье «О демонстрациях» в № 14 «Искры», в которой он, разбирая брошюру «Об уличных беспорядках (мысли воен-



1) Тютюкин C.B. Первая российская революиция и Г.В.Плеханов. М. 1981. C.189
2) Тютюкин C.B. Указ. соч. С. 186—187; Плеханов Г.В. Соч. М.; Л., 1926. T. XIII. С. 190, 354.
313
ного)» обращал внимание на советы автора (В.Я.Богучарского, подписавшегося псевд. «Бывалый»; кстати, он был не только действительно отставным офицером, но и бывшим народовольцем) в самом начале борьбы народа с войском «изъять из обращения гражданское, полицейское и военное начальство». В этой статье Плеханов высказал предположение, не заостряя на нем внимание читателей, что социал-демократии, вероятно, придется прибегнуть к этому средству, «когда придет время нанести последний, смертельный удар издыхающему царизму» 1 .

Далее следовали недавно еще труднопредставимые в устах Плеханова открытые призывы к применению террористических методов: «мы заявляем категорически: дезорганизация правительственной власти, — каких бы "изъятий" она ни потребовала, — представляет собою, ввиду современной военной техники, совершенно необходимое условие удачного вооруженного восстания... Но дезорганизация неприятеля, очевидно, — разъяснял Плеханов традиционный для сторонников терроризма эвфемизм, — предполагает ряд таких действий, которые называются у нас террористическими». Далее Плеханов объяснял свой неожиданный поворот по отношению к террору — «берясь за оружие, мы изменим свое отношение к террору по той простой причине, что тогда коренным образом изменится его значение, как приема революционной борьбы. Если бы мы вздумали практиковать его в обыкновенное время, то мы совершенно отклонились бы от своей прямой и самой важной задачи: от агитации в массе. Поэтому мы обыкновенно отвергали его как нецелесообразный прием борьбы. А в момент восстания он облегчит успешный исход нашей революционной массовой агитации...» 2

Оговорив, что террору надо будет отвести «строго подчиненное» место «в нашем плане военных действий» и напомнив, что «в течение долгого, очень долгого времени «террор» дезорганизовал не правительство, а самих революционеров», Плеханов указывал, что



1) Плеханов Г.В. Врозь идти, вместе бить! // Там же. С. 194-195.
2) Плеханов Г.В. Указ. соч. С. 195.
314
«во время восстания он дезорганизует врагов революции», и категорически заключал: «И не найдется ни одного социал-демократа, который откажется прибегнуть к нему в такое время» 1 .

Настроение, характерное для этой статьи Плеханова, не было результатом революционного азарта, охватившего многих даже сравнительно «умеренных» социал-демократов под влиянием событий января 1905 года в России 2 . В предисловии к женевскому изданию своих сочинений, датированному 26-м августа 1905 года, Плеханов, после разъяснения смысла своих уступок террористам, сделанных в «Наших разногласиях» — он объяснял их, как и в статье «Социал-демократия и терроризм», обстоятельствами времени и чисто тактическими соображениями, — и напоминания о своей антитеррористической публицистике 3 , далее писал: «Но и это не значит, что я безусловно "отрицал" и "отрицаю террор". Повторяю, обстоятельства меняются, а террор не принцип. Может быть, скоро придет такое время, когда я не менее энергично стану высказываться в пользу террора» 4 .

Собственно, то, о чем Плеханов почему-то писал в будущем времени, уже было им сделано в статье «Врозь идти, вместе бить!», в которой он высказался в пользу террора весьма энергично.

В предисловии к женевскому изданию собрания сочинений Плеханов сформулировал свое отношение



1) Плеханов Г.В. Указ. соч.
2) «И, из песни слова не выкинешь, — писал биограф и издатель эпистолярного наследия Ф.И.Дана Б.М.Сапир, — его перу принадлежит "Письмо к партийным организациям", вероятно, от января 1905 г., рекомендовавшее запасаться оружием, патронами, динамитом и передать эту деятельность особым группам при партийных комитетах, письмо, на которое обрушился Парвус в письме к Аксельроду: "Ваш циркуляр организациям насыщен якобинизмом самой низкой пробы. Все эти рассуждения о револьверах — мелочи, ничего общего с политикой не имеющие"» (Федор Ильич Дан — Письма / Отобрал, снабдил прим. и очерком политической биографии Дана Борис Сапир. Amsterdam, 1985. С. LVIII. См. также: Социал-демократическое движение в России: Материалы. М; Л., 1928. Т. I. С. 378, 153).
3) Плеханов Г.В. Соч. Пб., 1920. Т. I. С. XIV—XV.
4) Плеханов Г.В. Указ. соч. С. XV.
315
к террористической тактике в наиболее отчетливой и лапидарной форме:

«"Терроризм" не принцип, а только прием борьбы. И когда я стану говорить за террор, тогда меня, пожалуй, опять упрекнут в противоречии; но те, которые упрекнут меня в нем, только покажут, что они способны усваивать лишь мои "пилюли", по необходимости изменяющиеся с изменением обстоятельств, — и не могут усвоить себе тот метод, который помогает понять общий исторический смысл этих обстоятельств...

Если же кого интересует вопрос о размерах моей уступчивости (или неуступчивости), то я скажу, что я ни уступчив, ни неуступчив. Я — просто человек, преследующий известную цель и твердо решившийся употреблять для ее достижения такие приемы, которые в данный момент кажутся мне наиболее действительными» 1 .

Перепечатывая в собрании сочинений статью 1901 года «Что же дальше?», Плеханов счел необходимым сопроводить фразу, явно противоречившую его настроению 1905 года, «в настоящее время террор не целесообразен, поэтому он вреден», примечанием: «Теперь эти условия отчасти уже находятся налицо; поэтому теперь нам нужно отчасти изменить свое отношение к террору». Далее он отсылал читателя к своим, уже рассматривавшимися нами «искровским» статьям «О демонстрациях» и «Врозь идти — вместе бить» 2 .

В ноябрьском выпуске «Дневника социал-демократа» Плеханов, приведя сообщения газет, что в Петербурге «одним из предводителей черной сотни выступил какой-то статский советник, сопутствуемый какими-то прилично одетыми господами в цилиндрах», писал: «До всей этой прилично и неприлично одетой сволочи нам, разумеется, нет никакого дела. По отношению к ним мы можем признавать только один прием: террор...» Развивая далее эту мысль, Плеханов писал, что «борьба с черными сотнями делает вопрос о вооружении одним из самых насущных практических вопросов. И не только о вооружении. Недостаточно приобрести револьверы или кинжалы, на-



1) Плеханов Г.В. Указ. соч. С. XV—XVI.
2) Плеханов Г.В. Соч. М., б.г. Т. XII. С. 177.
316
до еще научиться владеть ими. Революционеры семидесятых годов были большими мастерами в этом отношении, и нашим товарищам еще очень далеко до них. Нам необходимо как можно скорее пополнить этот пробел нашего революционного образования. Умение хорошо владеть оружием должно стать в нашей среде предметом законной гордости со стороны тех, которые им обладают, и предметом зависти со стороны тех, которые его еще не достигли» 1 .

Кто бы мог подумать, что Плеханов, разошедшийся со своими товарищами-землевольцами по вопросу о терроре, будет ставить их в пример революционерам нового поколения четверть века спустя!

Ю.О.Мартов, возможно, наиболее последовательный противник терроризма среди лидеров российской социал-демократии, свидетельствовал, что в 1905 году «был момент, когда даже Плеханов, давнишний противник террористических методов, поставил в Совете партии вопрос о соглашении с социалистами-революционерами на предмет террористических актов, вполне целесообразных в данных политических условиях» 2 . Анализ плехановской публицистики 1905 года показывает, что признание им целесообразности террористических актов не было настроением момента; высказывания в поддержку террористической тактики в «данных политических условиях» встречаются в текстах Плеханова на протяжении всего года, года величайших надежд русских революционеров, завершившихся горьким разочарованием.

Кстати, вопрос о соглашении с эсерами, о котором глухо упоминает Мартов, был поставлен социал-демократами-меньшевиками на вполне практическую почву. В примечании к цитировавшемуся выше письму Плеханова Потресову от 30 или 31 июля 1904 года, его публикатор Б.И.Николаевский писал, что «подтверждение этого сообщения Ю.О.Мартова нам приходилось слышать от В.М.Чернова и покойной



1) Плеханов Г.В. Соч. Т. XIII. С. 350-351, 352.
2)
317
Варв.Ал.Натансон; по словам последней, у М.А.Натансона имелось даже письмо Плеханова с условиями этого проектировавшегося объединения и с формулировкою тех изменений, которые при этом объединении следовало бы ввести в программу РСДРП» 1 .

Впоследствии архив Натансона попал к Николаевскому и хранится ныне в его собрании в Гуверовском институте. Похоже, что именно этот архив находился в «секретном чемоданчике» с эсеровскими бумагами, о котором Николаевский писал одному из своих корреспондентов в конце 1950-х годов 2 . Почему-то знаменитый архивист считал преждевременной публикацию этих документов даже в то время, хотя видимых политических причин для этого не было. Среди бумаг Натансона находится рукописный листок от 11 марта 1905 года, содержащий, от имени Совета РСДРП, предложение партии социалистов-революционеров вступить в переговоры о заключении соглашения для совместной борьбы против самодержавия. Текст обра-



1) Социал-демократическое движение в России. С. 375.
2) В конце 1950-х годов, отвечая на вопрос о судьбе архива Натансона С.П.Постникову, бывшему сотруднику Пражского архива, угодившему в 1945 году в руки сотрудников НКВД и затем — в лагерь, выжившему и вступившему после освобождения в переписку со своим более удачливым коллегой, Николаевский писал: «Та часть, кот[орая] попала в мои руки, Вам не была известна: это — маленький саквояж с особо конспиративными документами, которые Натансон и Фигнер хранили у одной француженки. Мне этот чемоданчик был передан через Бунакова и я был первым, кто читал эти бумаги после Натансона и Фигнер, — и до сих пор остаюсь единственным. Это — особо секретные документы по делам финансовым и провокаторским], — очень мало другого. У меня же все дела следственной комиссии — не Азефовской. Более подробных сведений об архиве ПСР сообщить не считаю возможным, — и я думаю, что Вы должны это понять. Мне кажется, что Вы поступаете неправильно, настаивая. Зачем эти сведения Вам нужны? Если б Вы имели возможность приехать для работы в нем, тогда дело было бы другое. Но существует ли эта возможность?» (Б.И.Николаевский — С.П.Постникову 2 июля 1958 // АГИ. Собр. Б.И.Николаевского. 496-49). Очевидно, что последний вопрос Николаевского носил, по тем временам, чисто риторический характер. Судя по тону писем Николаевского Постникову, Борис Иванович подозревал, что его письма читает не только адресат.
318
щения к эсерам подписали Плеханов, Дейч, Аксельрод и Мартов.

В преамбуле письма говорилось, что «исходя из того обстоятельства, 1) что РСДРП и ПСР одинаково стремятся к свержению самодержавия революционными средствами и в этой борьбе призывают русский народ к вооруженному восстанию, 2) что эти партии чаще всего соприкасаются между собою в своей деятельности в России в одних и тех же пунктах, 3) что современное положение дел делает особенно желательной согласованную деятельность этих партий в борьбе с царизмом — Совет РСДРП считает желательным для РСДРП вступить в настоящий момент с ПСР в переговоры о взаимной поддержке обеих партий в сфере технической подготовки восстания и боевых действий для его проведения».

Далее перечислялись пять вопросов, которые предполагалось обсудить на совместной конференции. Среди них под пунктом d) значилось: «Комбинация массовых выступлений и единичных "террористических" нападений» 1 .

Обращение было подписано, как упоминалось выше, среди прочих, Мартовым и Аксельродом. Неизвестно, что произошло в ближайшие после этого дни, но, как писал Мартов впоследствии, «соглашение было сорвано лишь вследствие ультиматума Аксельрода и Мартова, заявивших, что они выйдут в таком случае из состава Совета и будут апеллировать к партии. Среди большевистских элементов партии симпатии к террору также возросли, но в общем и целом партия устояла на своей прежней позиции отрицания террора» 2 . Вероятно, опасаясь дальнейшего дробления и так расколотой партии, Плеханов дал задний ход. Уже 15 марта он отправил Натансону «отступное» письмо: «Вы говорите, что я признавал "целесообразность в данный революционный] период центрального политического террора". Оставляя в стороне выражение "центрального", как несколько для меня странное, я опять напоминаю Вам то позабытое Вами обстоятель-



1) АГИ. Собр. Б.И.Николаевского. 194-3.
2) Румий (В.Ваганян). Плеханов и террор. С. 36; Л.M-ов (Ю.О.Мартов). Социал-демократия 1905-1907 гг. С. 552.
319
ство, что я готов был признать терроризм целесообразным только в том случае, если бы террористы координировали свои действия с агитационной работой в массах нашей партии» 1 . Кстати, нетрудно заметить, что тезис Плеханова о координации терроризма с агитационной деятельностью в массах мало чем отличался от постановки вопроса в «Терроре и массовом движении» В.М.Чернова. Тем не менее, в результате внутренних противоречий в верхах РСДРП, соглашение подписано не было.

Идея о новой роли терроризма в новых условиях, о необходимости соглашения с партией социалистов-революционеров, которая ранее подвергалась им только критике, была высказана Лениным в статье «О боевом соглашении для восстания», вышедшей, как и плехановская «Врозь идти, вместе бить!», в феврале 1905 года. Статья Ленина была откликом на призыв «Революционной России» (№ 58) к «боевому единению» и слиянию терроризма и массового движения. Разумеется, Ленин сопровождал идею о возможном соглашении множеством оговорок и традиционной (хотя и менее резкой, чем обычно, критикой эсеровской тактики, а заодно и «фразерства», в котором, впрочем, эсерам никогда нельзя было отказать).

«Интеллигентский террор и массовое рабочее движение были разрозненны и этой разрозненностью лишены должной силы. Как раз это говорила всегда революционная социал-демократия», — писал Ленин 2 . Уже эта фраза Ленина знаменовала серьезное смягчение его позиции по отношению к эсеровскому терроризму. На самом-то деле «революционная социал-демократия» его устами говорила о терроре ранее нечто гораздо более резкое, а в одной из неопубликованных тогда статей Ленин назвал эсеровский террор "эскамотированием" рабочего движения, совлечением его с правильного пути, заведением его в тупик» 3 . Но — времена изменились.



1) Плеханов Г.В. — Натансону М.А. Женева, 15 марта 1905. Автограф//АГИ. Собр. Б.И.Николаевского. 194-4.
2) Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 9. С. 276.
3) Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 7. С. 52.
320

Полемизируя с утверждением «Революционной России» о том, что «пионеры вооруженной борьбы потонули в рядах возбужденной массы», Ленин, сославшись на недавнее (4 февраля 1905) убийство великого князя Сергея Александровича как на пример терроризма «старого образца», писал, что «пионеры вооруженной борьбы еще не потонули в рядах возбужденной массы... Пионеры должны на деле потонуть в массе, т.е. прилагать свою самоотверженную энергию в неразрывной, фактической связи с восстающей массой, идти вместе с массой не в фигуральном, не в символическом смысле слова, а в буквальном». Ленин считал это и необходимым и возможным и призывал к «приступу» к немедленному практическому решению этой задачи 1 .

«Боевое единение социал-демократической партии... с партией соц.-рев. могло бы оказаться одним из средств, облегчающих такое решение. Такое единение будет тем осуществимее, ...чем решительнее пойдут соц.-рев. по пути, намечаемому ими самими в следующих словах: "пусть растет и крепнет это начавшееся слияние революционного терроризма и массового движения, пусть масса скорее сможет выступить во всеоружии террористических средств борьбы!"» В качестве одного из шагов к достижению «боевого единения», Ленин «с удовольствием» напечатал в тексте своей статьи «Открытое письмо к социалистическим партиям России» Г.А.Гапона 2 . Гапон, будучи, по его собственной характеристике, «революционером и человеком дела», призывал все социалистические партии России немедленно объединиться для подготовки вооруженного восстания. «Боевой технический план должен быть у всех общий», — писал Гапон, рекомендуя далее применять «бомбы и динамит, террор единичный и массовый, все, что может содействовать народному восстанию» 3 .

Ленин солидаризировался с Гапоном, а также, по-видимому, еще не будучи знакомым с плехановской статьей, почти дословно повторил ее главную мысль:



1) Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 9. С. 278.
2) Ленин В.И. Указ. соч. С. 279.
3) Письмо Гапона цит. по: Ленин В.И. Указ. соч. С. 279.
321
«нам неизбежно придется... (врозь идти), но мы можем не раз и мы можем именно теперь... (вместе ударять)» 1 . Оттеняя особенность своего подхода по сравнению с эсеровским и гапоновским, Ленин писал, что «было бы желательно и с нашей точки зрения необходимо для соглашения, чтобы вместо общего призыва к «единичному и массовому террору» задачей соединенных действий было поставлено прямо и определенно непосредственное и фактическое слияние на деле терроризма с восстанием». Террор должен быть подчинен подготовке народного восстания, это «должно быть выражено определеннее и воплотиться в совершенно недвусмысленных практических решениях», поучал Ленин потенциальных союзников 2 , будто не замечая того, что «ломится в открытую дверь»; ведь именно о сочетании терроризма с массовым движением всегда писали эсеровские идеологи, подчеркивая, что именно в этом заключается отличие партии социалистов-революционеров от «Народной воли». Другое дело, что теоретические положения далеко не всегда удавалось реализовать на практике.

Формальное соглашение с эсерами большевики, также как и их братья-враги меньшевики, не заключили, несмотря на заявленное стремление; однако то, чего не сделали на бумаге партийные лидеры, нередко осуществляли на деле революционеры-практики «на местах»; более того, революционная «боевая» практика социал-демократов зачастую ничем не отличалась от эсеровской и даже анархистской 3 . Действия боевых



1) Статья Плеханова была опубликована в «Искре» 10 февраля, статья Ленина написана 4 (17) февраля, опубликована о (21) февраля в газете «Вперед». Выражение «врозь идти, вместе ударять» дается Лениным в немецком оригинале с собственным переводом в скобках.
2) Ленин В.И. Указ. соч. С. 280.
3) О террористической практике социал-демократов см.: GeifmanA. Thou Shalt Kill. P. 90—122; «История терроризма в России», раздел «Социал-демократия и терроризм: практика вопреки теории», с. 380—424. В 1920-е годы, когда тема большевистского терроризма еще не стала «табу» для историко-партийной печати, Башкирский истпарт наивно разъяснял разницу между эсеровским и большевистским террором: «тут нет даже тени устрашения, нет мысли на улучшение политического строя, нет надежды на подачки или уступки со стороны царизма, нет и агитации. Убивали тогда, когда знали, что убивали или провокатора, или эти люди мешали тем или иным путем работе организации» (1905. Революционные события 1905 г. в г. Уфе и Уральских заводах. Уфа, 1925. С. 126).
322
дружин или отдельных боевиков-социал-демократов выражались в тех же нападениях на тюрьмы и полицейские участки, убийствах агентов полиции и наиболее ненавистных представителей администрации и карательных органов и даже чем-то особенно «провинившихся» директоров заводов и инженеров 1 .

Без всяких формальных соглашений боевики и «техники» различных партий сотрудничали друг с другом; возможно, наиболее разительный пример такого сотрудничества, это то, что бомбы, которыми максималисты взорвали дачу П.А.Столыпина, были изготовлены в динамитной мастерской большевистской Боевой технической группы. «Военно-техническое бюро, — вспоминал Г.А.Алексинский, в то время видный большевик, близкий к Ленину, — главным техником которого был "Дмитрий Сергеевич" (Грожан) и



1) См., напр.: Белобородов А.Г. Из истории партизанского движения на Урале (1906—1909) // Красная летопись. 1926. № 1. С. 92—99; Туманов. Ашинская подпольная организация большевиков // 1905. Революционные события 1905 г. в Уфе... С. ПО. Колоритную историю воспроизвел некий А.Рогов, организовавший в 1907 г., по поручению представителя Бакинского комитета большевиков «Алеши» Джапаридзе артель из безработных, половину которой составляли партийцы, образовавшие «коммуну». «Коммуна», судя по всему, занималась не только подрядными работами на нефтепромыслах, но и поставляла добровольцев для приведения в исполнение «смертных приговоров» провокаторам и т.п. Однажды к «коммуне» обратился член Бакинского комитета большевиков т. «Апостол» с предложением «изъять» управляющего одного из заводов, пресекавшего уже в течение трех месяцев революционную пропаганду на своем предприятии. «Заслушав от меня предложение т. "Апостола", — писал мемуарист, — "коммуна" его приняла и приступила к тайной баллотировке исполнителей этого убийства (ибо каждый (!— О. Б.) предлагал свои услуги)». Демократическая процедура была строго соблюдена и исполнителем был избран сам Рогов. Доверие товарищей он оправдал с лихвой — не только застрелил управляющего заводом, но заодно и охранника-ингуша и пытавшегося задержать террориста безоружного сторожа (Рогов А. На революционной работе в Баку // Каторга и ссылка. 1927. № 6. С. 103-104).
323
которому много помогал Красин, оказывало, по-видимому, услуги и не соц.-демократическим организациям. После покушения эсеров на Столыпина, при помощи портфеля с взрывчатым веществом, "Дмитрий Сергеевич" однажды похвастался: "портфель был эсеровский, а начинка наша"» 1 .

Ленин, говоря в октябре 1905 года о «задачах отрядов революционной армии», подчеркивал, что «ставить безусловные препятствия вступлению в отряды членов других партий не следует. Именно тут мы должны осуществлять соединение, соглашение практическое (без всякого партийного слияния, разумеется) с революционной демократией» 2 .

Причем партийные лидеры смотрели на террористические действия «на местах» частенько не только сквозь пальцы, но и с одобрением. Мартов, чья непримиримая позиция по отношению к терроризму сорвала соглашение меньшевиков с эсерами, писал Потресову в октябре 1905 года о покушении на «усмирителя Кавказа» генерала Алиханова: «Тифлисские бомбы (пришло о том письмо) — дело организованного нападения наших, сопровождавшегося успехом: вопреки газетам, ни один из бросивших не захвачен и не убит и, как пишут, казаки терроризированы. Вообще, оная отрасль производства чуть-чуть подвинулась вперед в "меньшинстве": кое-где есть запасы. Но вот беда: по-видимому, нет людей, готовых их, когда нужно, пустить в ход, а постоянные "боевые отряды" — вне Кавказа — не организованы. В Москве, например, запас маленький был, но, как видно, им не пользовались» 3 .

Однако поражения вооруженных выступлений в декабре 1905 года привели к значительному «понижению тона» публицистики лидеров российской социал-демократии умеренного, меньшевистского толка. Наи-



1) Алексинский Г. А. Воспоминания. Конец 1905 года и 1906-1910 годы // АГИ. Собр. Б. И.Николаевского. 302-3. С. 51. См. также: Сулимов С. Мастерская бомб // Боевая группа при ЦК РСДРП(б). (1905—1907): Статьи и воспоминания. М.;Я., 1927. С. 118.
2) Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 11. С. 342.
3) Мартов Ю.О. — Погресову АН. 18 октября [1905] // АГИ. Собр. Б.И.Николаевского. 57-1.
324
более отчетливо это сформулировал Плеханов в известной фразе по поводу вооруженных восстаний в Москве, Ростове и других городах: «Не надо было и браться за оружие». Он признал ошибочной и рискованной при данных условиях ту игру, «которая называется вооруженным восстанием». Естественно, что сам собой снимался и вопрос о применении террора, как элемента, сопутствующего восстанию; Плеханов просто перестает о нем упоминать.

Несомненно, самым последовательным и решительным сторонником боевых действий среди партийных идеологов был В.И.Ленин. Это определялось как его революционным темпераментом (невольно вспоминается высказывание П.Б.Струве об идейных оппонентах Ленина среди социал-демократии: «Меньшевики — это те же большевики, только в полбутылках») так и тем, что он, возможно, чувствовал настроения радикальной части рабочих, студентов и других «рядовых революции» среди городского населения лучше, чем кто-либо другой.

Революционный темперамент Ленина буквально бьет через край в его письме в «Боевой комитет при Санкт-Петербургском комитете», написанном в середине октября 1905 года, в период подъема революции: «Я с ужасом, ей-богу с ужасом, вижу, что о бомбах говорят больше полгода и ни одной не сделали!.. Идите к молодежи, господа!.. Основывайте тотчас боевые дружины везде и повсюду и у студентов, и у рабочих особенно, и т.д... Пусть тотчас же вооружаются они сами, кто как может, кто револьвером, кто ножом, кто тряпкой с керосином для поджога и т.д.

...Не требуйте никаких формальностей, наплюйте, Христа ради, на все схемы, пошлите вы... все "функции, права и привилегии" ко всем чертям.

...Отряды должны тотчас же начать военное обучение на немедленных операциях, тотчас же. Одни сейчас же (! — О. Б.) предпримут убийство шпика, взрыв полицейского участка, другие — нападение на банк для конфискации средств для восстания...

Пусть каждый отряд учится хотя бы на избиении городовых: десятки жертв окупятся с лихвой тем, что

325
дадут сотни борцов, которые завтра поведут за собой сотни тысяч» 1 .

Тогда же Лениным было написано своеобразное практическое руководство «Задачи отрядов революционной армии», проникнутое таким же обжигающим террористическим духом. Он подробно инструктирует участников проектируемых им «отрядов», которые, по его мнению, «могли бы быть всяких размеров, начиная от двух-трех человек», начиная от возможных видов вооружения (ружье, револьвер, бомба, нож, кастет, палка, уже знакомая нам «тряпка с керосином для поджога», пироксилиновая шашка, колючая проволока и т.д., и т.п.), до правил конспирации и первоочередных объектов нападения. «Отряды могут и должны ловить сейчас же всякий удобный случай для живой работы, отнюдь не откладывая дело до общего восстания, ибо без подготовки в огне нельзя приобрести годности и к восстанию» 2 .

Ленин вполне отдавал себе отчет, что он призывает ни к чему иному, как к терроризму: «Беспорядочный, неподготовленный мелкий террор может, — писал он, — будучи доведен до крайности, лишь раздробить силы и расхитить их. Это верно, и этого, конечно, нельзя забывать. Но, с другой стороны, нельзя ни в коем случае забывать и того, что теперь лозунг восстания уже дан, восстание уже начато. Начинать нападения, при благоприятных условиях, не только право, но прямая обязанность каждого революционера. Убийство шпионов, полицейских, жандармов, взрывы полицейских участков, освобождение арестованных, отнятие правительственных денежных средств на нужды восстания, — такие операции уже ведутся везде, где разгорается восстание...» 3

Свою инструкцию Ленин заканчивает советом для обучения и «боевого крещения» «солдат революционной армии» использовать борьбу с черносотенцами. Здесь он тоже весьма конкретен: «Отряды революционной армии должны тотчас же изучить, кто, где и как составляет черные сотни, а затем не ограничиваться



1) Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 11. С. 336-338.
2) Там же. С. 341.
3) Там же. С. 341-342.
326
одной проповедью (это полезно, но одного этого мало), а выступать и вооруженной силой, избивая черносотенцев, убивая их, взрывая их штаб-квартиры и т.д. и т.д.» 1

Подобные же рецепты Ленин рекомендовал и тогда, когда говорить о том, что восстание «разгорается» уже не приходилось; «истребительная и беспощадная партизанская борьба с насильниками правительства» представлялась ему «своевременной и целесообразной» после роспуска Первой Думы. В литературе нередко встречается противопоставление «партизанской борьбы», к которой призывал Ленин, терроризму. Нам представляется такое противопоставление неправомерным, во-первых, потому, что партизанская борьба в мирное время в городских условиях есть не что иное, как терроризм, во-вторых, потому, что Ленин сам совершенно ясно разъяснил, что он включает терроризм в понятие партизанской борьбы.

В статье «К событиям дня», написанной по поводу ряда громких терактов, совершенных в августе 1906 года (нападения на полицию 2 августа в Варшаве и ряде других городов Польши, совершенные боевиками ППС, покушение на Столыпина, убийство эсеркой З.В.Коноплянниковой командира Семеновского полка генерала Г.А.Мина) Ленин, в противовес позиции ЦК РСДРП, разъяснявшего в письме к партийным организациям, что так называемые «партизанские» боевые выступления по-прежнему отвергаются партией», писал, что это противоречит резолюции Объединительного съезда «О партизанских действиях» и давал свою интерпретацию этой резолюции. По мнению Ленина, она, отвергая экспроприацию частных имуществ, не отвергала экспроприации казенных средств, лишь оговаривая это рядом условий, а также признавала партизанские действия без экспроприации имуществ 2 .

То есть, полагал Ленин, резолюция «признает «террор» (здесь и далее курсив Ленина. — О.Б.), признает партизанские действия с целью убийства неприятеля. Это признание ясно и недвусмысленно выражено в первых же словах собственно-резолютивной части резолюции:



1) Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 11. С. 343.
2) Там же. Т. 13. С. 365-366.
327
Съезд постановляет: 1) признавая наряду... с подготовкой революционных сил к грядущему восстанию, в основе которой лежит организация рабочих масс, неизбежность активной борьбы против правительственного террора и насилий черносотенцев... 1 »

Оборвав на этом цитату, Ленин разъяснял: «Выписанное нами решение съезда совершенно ясно. «Наряду» с работой в массах признана «активная борьба» с насильниками, т.е. несомненно убийство их посредством «партизанских действий» 2 . Таким образом, для Ленина партизанская борьба была равна террору плюс экспроприациям.

В этой же статье, опубликованной в первом номере «Пролетария», Ленин советовал «всем многочисленным боевым группам нашей партии прекратить свою бездеятельность и предпринять ряд партизанских действий, на точном основании решений съезда, т.е. без всякой экспроприации имуществ, с наименьшим «нарушением личной безопасности мирных граждан» и с наибольшим нарушением личной безопасности шпионов, активных черносотенцев, начальствующих лиц полиции, войска, флота и так далее и тому подобное» 3 . Призывы Ленина к терроризму по всему фронту были, пожалуй, беспрецедентны в истории русской социал-демократии. Их можно было сравнить разве что с лозунгами, провозглашавшимися на страницах «Революционной России» летом 1905 года «бабушкой русской революции» Е.К.Брешковской.

Месяц спустя Ленин вернулся к проблеме партизанской войны, посвятив ей одноименную статью. Эта статья, по-видимому, является ключевой для понимания Лениным проблемы терроризма; в заключительной части статьи он писал, что его задача не в оценке тех или иных партизанских выступлений, а в «правильной теоретической оценке новых форм борьбы, выдвигаемых жизнью» 4 . То, что в «обертке» партизан-



1) Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 13. С. 366.
2) Там же
3) Там же
4) Там же. Т. 14. С. 12.
328
ской войны находится терроризм, опять-таки совершенно недвусмысленно показал сам автор. В одном месте Ленин писал, что вооруженная борьба, о которой, собственно, идет речь, «преследует две различные цели»: во-первых, она направлена «на убийство отдельных лиц, начальников и подчиненных военно-полицейской службы; — во-вторых, на конфискацию денежных средств как у правительства, так и частных лиц». В другом месте, разъясняя в примечании суть отношения части большевиков, разделяющих его точку зрения на партизанскую борьбу (Ленин считал, что резолюция по этому вопросу, принятая на Объединительном съезде, лишь незначительно отличается от предложенного им проекта), он писал, что «партизанские действия в форме террора рекомендовались против насильников правительства и активных черносотенцев, но при условиях: 1) считаться с настроениями широких масс; 2) принимать во внимание условия рабочего движения данной местности; 3) заботиться о том, чтобы силы пролетариата не растрачивались понапрасну» 1 .

Подойдя к проблеме теоретически, Ленин указал на два основных принципа, которыми должен руководствоваться марксист при рассмотрении вопроса о формах борьбы. Во-первых, «марксизм отличается от всех примитивных форм социализма тем, что не связывает движения с какой-либо одной определенной формою борьбы. Он признает самые различные формы борьбы» и «безусловно не зарекается ни от каких форм борьбы», идет от жизни, а не от «отвлеченных формул». Во-вторых, «марксизм требует безусловно исторического рассмотрения вопроса о формах борьбы». Вопрос о формах борьбы диктуется конкретно-исторической обстановкой90.

В настоящее время Россия находится в состоянии гражданской войны, полагал Ленин, а «в эпоху гражданской войны идеалом партии пролетариата является воюющая партия». Следовательно, к тем или иным приемам борьбы нужно относиться с точки зрения военной целесообразности, выбор ее конкретных



1) Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 14. С. 4, 10.
2) Там же. С. 1—2.
329
средств должен принадлежать социал-демократам-практикам на местах. «Но во имя принципов марксизма мы безусловно требуем, — писал Ленин, — чтобы от анализа условий гражданской войны не отделывались избитыми и шаблонными фразами об анархизме, бланкизме, терроризме...» 1

Принципиальное отличие «партизанской войны» от «старого террора» Ленин видел в том, что она проходит в обстановке восстания, которое в современных условиях не может быть однократным актом в ограниченной местности, а разбивается на крупные сражения и множество мелких стычек. Задача социал-демократической партии — придать этой борьбе организованный характер; тогда можно будет избежать возможной деморализации пролетариата и его приближения к пропойцам и босякам, чему способствует при определенных условиях его участие в партизанских действиях. Чтобы избежать этого, надо также помнить, что партизанская война не может считаться «единственным или даже главным средством борьбы». «Социал-демократия не знает универсальных средств борьбы... Социал-демократия в различные эпохи применяет различные средства, всегда обставляя применение их строго определенными идейными и организационными условиями» 2 .

Оценка Лениным ситуации оказалась, как известно, ошибочной. Осенью 1906 года революция шла на спад, а «боевизм» все больше вырождался в анархизм или кое-что похуже. Впрочем, это было заметно уже во время Стокгольмского съезда; «некоторые делегаты, — вспоминал Алексинский, — привезли с собой в Стокгольм тревожные вести об отношениях между местными комитетами партии и "боевыми дружинами", которые создавались во время местных восстаний и после них. Вместо того, чтобы "во имя партийной дисциплины" подчиняться местным комитетам партии, "боевики" обнаруживали склонность к "независимости" и совершали действия, за которые партийные комитеты не всегда могли и хотели взять на себя ответст-



1) Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 14. С. 8.
2) Там же. С. 11, 9-10.
330
венность. Были слухи о том, что "боевики" шли на добывание материальных средств с оружием в руках» 1 .

Даже главный большевистский «техник» Л.Б.Красин, в то время близкий к Ленину, в одном из частных разговоров во время съезда сказал, что «подготовлять технически восстание, конечно, нужно и можно, но вооружать людей заранее, раздавая оружие ни в каком случае не следует» 2 . Социал-демократы — депутаты Второй Думы, рассказывали, что молодые рабочие, «вовлеченные в... «боевые дружины», быстро превращались в профессиональных «экспроприаторов», в деятельности которых элемент политический смешивался с элементом простого бандитизма и уголовщины» 3 . Собственно, об этом же писал Ленин, соглашаясь с утверждением, что «партизанская война приближает сознательный пролетариат к опустившимся пропойцам, босякам» 4 . Ленин считал, что этой опасности можно избежать при строгом партийном контроле.

Если Стокгольмский съезд РСДРП указал на недопустимость экспроприации частного имущества и не рекомендовал экспроприации имущества казенного, «кроме как в случае образования органов революционной власти в данной местности и по их указанию» 5 , то Лондонский принял решение о роспуске боевых дружин и запрещении «партизанских действий» и экспроприаций 6 . Ленин и его сторонники, как известно, не



1) Алексинский Г.А. Указ. соч. С. 73—74 // АГИ. Собр. Б.И.Николаевского. 302-3.
2) Там же. С. 74.
3) Там же. С. 157.
4) Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 14. С. 9.
5) КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. 9-е изд., испр. и доп. М., 1981 Т. I. С. 201.
6) В мотивировке решения о роспуске боевых дружин, принятого V съездом, говорилось, что «дружины, существующие при партийных организациях, как постоянные учреждения с специально боевыми функциями, ведя по необходимости обособленное от рабочих существование, являются склонными к увлечению террористической тактикой в революционной борьбе и сами способствуют распространению партизанских действий и экспроприации» (КПСС в резолюциях... С. 261). Любопытно, что часть средств на проведение съезда была добыта как раз «эксистами». В частности, из 150—160 тыс. руб., ставшими добычей уральских боевиков, ограбивших 21 сентября 1906 г. почтовый вагон на разъезде Дема, 25 тыс. были доставлены в Петроград и переданы ЦК для Лондонского съезда (Алексеев В. Демская экспроприация // 1905. Революционные события в г. Уфе и Уральских заводах. С. 161).
331
вступая в излишние дискуссии, продолжали пользоваться услугами боевиков для пополнения кассы Большевистского Центра; как раз во время Лондонского съезда шла подготовка к знаменитому эксу на Эриванской площади в Тифлисе; однако этот сюжет лишь косвенно связан с нашей темой, подтверждая, впрочем, что для Ленина средства действительно определялись прежде всего «военной» или «революционной» целесообразностью 1 .

Поэтому вполне логичным было то, что Ленин, убедившись в тщетности надежд на восстание и в связи с этим не видевший уже большого проку в терроризме, как его подготовительном элементе и составной части «боевых действий», вновь возвращается к скептическим, а чаще тотально отрицательным оценкам индивидуального террора. Этому, конечно, кроме «общих» соображений, способствовала и катастрофа, постигшая эсеров.

В статье «Уроки революции» (1910) Ленин в очередной раз подчеркивает, что «только революционная борьба масс способна добиться сколько-нибудь серьезных улучшений в жизни рабочих и в управлении государством... никакая геройская борьба одиночек-террористов» не могла «подорвать царского самодержавия и всевластия капиталистов» 2 . «Никакие покушения террористов не помогут угнетенным массам, и никакие силы на земле не остановят масс, когда они поднимутся», — писал он в другом месте 3 . «Партия с.-р., — говорилось в подготовленной Лениным резолюции совещания ЦК РСДРП летом 1913 года, — продолжает официально отстаивать террор, история которого в



1) См.: Николаевский Б. Большевистский центр // Родина. 1992. № 3, 5. См. также: История терроризма в России. С. 408-424.
2) Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 19. С. 19.
3) Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 20. С. 75.
332
России совершенно оправдала с.-д. критику этого метода борьбы и закончилась полным крахом» 1 .

Ленинская критика терроризма, в принципе, ничем не отличалась от отношения к индивидуальному террору других, более умеренных социал-демократических публицистов в послереволюционный период. Дело Азефа послужило для социал-демократов хорошим поводом «потоптаться» по своим находящимся в полной растерянности оппонентам — эсерам, и еще раз убедиться в справедливости своей позиции в отношении терроризма.

Особенной ядовитостью отличались статьи Л.Д.Троцкого. В статье с откровенно ерническим названием «Таракан во щах» он писал: «Глядите: вместо того, чтоб отбросить прочь негодные доспехи, которыми сумела овладеть рука полицейского прохвоста; вместо того, чтобы засучить рукава и приняться за серьезную революционную работу, романтики выбрасывают из своей головы последние крупицы политического реализма, начисто отказываются от организации пролетариата и крестьянства во имя голого террора и берутся — в который уже раз! — собственными средствами покончить с царизмом. Теперь они уже твердо знают, как избежать подводных отмелей и рифов. Они создадут новую сеть неуловимых автономных дружин, они выдумают новые пароли, которых не знает Азеф и, наконец, самое главное — они сварят большой котел динамита, в полтора раза большей силы, чем динамит азефовский. А чтоб не перепутать паролей и не переварить динамита, они обобьют толстым войлоком окна и двери своей алхимической лаборатории, — отныне ни один крик улицы, ни один отзвук фабричного гудка не ворвется к ним и не помешает им приготовлять то колдовское варево, расхлебывать которое придется — увы! — неизвестно кому...» 2



1) Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 24. С. 60.
2) Троцкий Л.Д. Соч. М; Л., 1926. Т. IV. С. 344-345. Статья «Таракан во щах» была впервые опубликована в марте 1909 г. Критике эсеровского терроризма были посвящены также опубликованные в 1909—1911 годах статьи Троцкого «Крах террора и его партии (К делу Азефа)», «Революционная романтика и Азеф», «Терроризм, провокация и революция», «Терроризм». Все они собраны в 4-м томе Сочинений Троцкого.
333

После публикации первых материалов по делу Азефа Мартов с удовлетворением писал Потресову, что «то, что по сему случаю опубликовано, главным образом, самим с.р.-овским центром, уничтожает в корне всю с.-р.-овщину. Дело с этой публикой оказалось даже хуже, чем предполагали Вы в статье о процессе Гершуни (По поводу одного процесса // Искра. 18 апреля 1904. № 64. — О.Б.): если Вы в ней писали, что БО = Гершуни, то они теперь сами признали печатно, что не только БО — и ЦК и вообще вся верхушка партии была равна Гершуни+Азеф, то есть Гершуни плюс отрицательная величина человека, уже тогда бывшего провокатором» 1 .

Потресов, правда, выразил сомнение в том, в какой мере азефовщина «способна будет убить рев[олюционный] романтизм», а в другом письме досадовал, что социал-демократические депутаты в Думе «прямо оскандалились, упустив такой благодарный повод поговорить о принципиальном отношении социал-демократии к террору, и о взаимоотношении между массовой революцией и террором. Готовили-готовили Чхеидзе для произнесения речи, фаршировали-фаршировали его, но в решительную минуту он от своей речи отказался...» 2 Мартов все же не без оснований рассчитывал, что воздействие азефовщины «будет идти по той же линии развенчания всех идолов романтики, по которой движется умонастроение и интеллигенции и рабочих за последние годы» 3 .

Вопрос о терроре оставался для русских революционеров чисто теоретическим вплоть до 1917 года; особый интерес их теоретическим воззрениям придает то, что, начиная с 1917 года, они начали оказывать непосредственное воздействие на практику. И, разумеется, наиболее повлиявшими на практическую политику были теоретические взгляды лидера большевиков. Возможно, в наиболее откровенном и концентрированном виде они были еще раз сформулированы им в



1) Мартов Ю.О. - Потресову А.Н., 16/29 января 1909 // АГИ. Собр. Б.И.Николаевского. 57-1.
2) Потресов А.Н. — Мартову Ю.О., 26 января/8 февраля и 11/24 марта 1909 // Там же.
3) Мартов Ю.О. — Потресову А.Н., 31 января/13 февраля (1909) // Там же.
334
письме австрийскому социал-демократу Ф.Коричонеру в связи с покушением одного из лидеров австрийской социал-демократии Ф.Адлера на министра Штюргка.

Давая политическую оценку теракту Адлера, Ленин напомнил о «нашем старом, подтвержденном опытом десятилетий, убеждении, что индивидуальные террористические покушения являются нецелесообразными средствами политической борьбы» и о том, что «только массовое движение можно рассматривать как действительную политическую борьбу. Только в прямой, непосредственной связи с массовым движением могут и должны принести пользу и индивидуальные террористические действия. В России террористы (против которых мы всегда боролись) совершили ряд индивидуальных покушений, но в декабре 1905 г., когда дело наконец дошло до массового движения, до восстания, — когда нужно было помочь массе применить насилие, — тогда-то как раз "террористы" и отсутствовали. В этом ошибка террористов» 1 .

Нетрудно заметить противоречие в рассуждениях Ленина; осуждая тактику индивидуального террора до восстания, он обвиняет террористов в том, что они «отсутствовали» во время восстания, как будто, если бы террор не практиковался до начала массовых выступлений, террористы могли появиться неизвестно откуда. Кстати, в декабре 1905 года террористы отнюдь не «отсутствовали» — на этот месяц приходится один из пиков терроризма, а, к примеру, максималисты, исповедовавшие террор, были активнейшими участниками декабрьского вооруженного восстания в Москве. Преувеличением является и утверждение Ленина о том, что социал-демократы «всегда» боролись против терроризма.

Но дело не в этом; осуждая терроризм как тактику, не связанную с массовым движением 2 , Ленин полнос-



1) Ленин В.И. — Коричонеру Ф. 12/25 октября 1916 // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 49. С. 312-313.
2) Выступая на съезде швейцарской социал-демократической партии, Ленин говорил по поводу покушения Адлера: «...мы не знаем, является ли убийство Штюргка тов. Фрицем Адлером применением террора, как тактики, которая состоит в систематической организации политических убийств без связи с революционной борьбой масс, или же это убийство является лишь отдельным шагом в переходе от оппортунистической несоциалистической тактики официальных австрийских социал-демократов с их обороной отечества к тактике революционного массового действия. Это второе предположение, по-видимому, более соответствует обстоятельствам, и вследствие этого заслуживает полной симпатии приветствие Фрицу Адлеру, предложенное центральным комитетом итальянской партии и опубликованное в "Аванти!" 29 октября» (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 30. С. 182).
335
тью принимал терроризм как принцип. «"Killing is no murder" (умерщвление не есть убийство. — О.Б.) — писала наша старая "Искра" о покушениях», — напоминал Ленин австрийскому коллеге. «Мы вовсе не против (выделено Лениным) политического убийства», — декларировал он, называя омерзительными «лакейские писания оппортунистов в "Vorwerts" и венской "Arbeiter-Zeitung"», осудивших покушение Адлера 1 .

Проблема политического убийства была для Ленина лишь вопросом целесообразности 2 . В этом отношении он был законным наследником революционной традиции, достойный вклад в которую внесли и полуобразованный фанатик Нечаев и рафинированный «европеец» Плеханов.



1) Ленин В.И. — Коричонеру Ф. 12/25 октября 1916 // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 49. С. 312.
2) Он еще раз подтвердил это уже будучи главой советского государства, в работе «Детская болезнь "левизны" в коммунизме». Критикуя задним числом эсеровский терроризм, Ленин писал: «Разумеется, мы отвергали индивидуальный террор только по причинам целесообразности, а людей, которые способны были бы "принципиально" осуждать террор Великой французской революции или вообще террор со стороны победившей революционной партии, осуждаемой буржуазией всего мира, — переходил вождь мирового пролетариата от оценок террора индивидуального, террора "снизу", террору массовому, "сверху", — таких людей еще Плеханов в 1900—1903 годах, когда Плеханов был марксистом и революционером, подвергал осмеянию и оплеванию» (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 41. С. 16). Так что в отношении Плеханова «троцкист» Ваганян точно следовал ленинским оценкам, когда писал, признавая правоту В.Чернова и «буржуазных писак», «которые в 1917 г. после Октября бросали Плеханову обвинение в том, что наши воззрения на террор суть развитие его учения» (Румий (В. Ваганян). Плеханов и террор. С. 37)